К выходу на Blu-ray «Китайского квартала» Романа Поланского студия решила набить ценность издания и пригласила в комментаторскую кабинку сценариста Роберта Тауна и режиссёра Дэвида Финчера, большого поклонника фильма. Таун получил за «Китайский квартал» свой давно заработанный «Оскар», потом пытался начать режиссёрскую карьеру, но всё чаще работал сценарным лекарем, убивающим чужую хворь. Беседа фаната с творцом своего культа — всегда страшное, катастрофическое событие, поклонник растворяется в приступах любви. 

Страстно рассказывающий о фильме Дэвид Финчер не таков, он, конечно, большой поклонник, но ещё больший он режиссёр с известной профессиональной деформацией — технический перфекционизм и режиссёрская диктатура. Если в первой половине фильма он ещё как-то держит себя в руках, изображая вежливость приехавшего к дедушке внука, то во второй, не встретив со стороны податливого Роберта Тауна никакого активного сопротивления, пускается в профессиональный бой. Он анализирует и драматургически разбирает сцену за сценой так, что, кажется, даже Таун узнаёт что-то новое об уровне постановки, не щадит никого и выступает в жанре «момент, конечно, великий, но я бы переснял». Массовка переигрывает или недоигрывает, здесь камера бросает тень на актёра, а тут невовремя начинается музыка Голдсмита. При этом Финчер действительно восхищён фильмом и теми возможностями, что предоставляла ушедшая эпоха («Вот эту сцену, где Николсон не отвечает на вопрос, не пустили бы уже на уровне сценария»). Ему бы схлеснуться с самим Поланским, да тот больше не приезжает в США и сам, наверное, страшно устал от «Китайского квартала», продолжая считать его своим лучшим фильмом. 

Вот это бы Финчер точно переснял.

Перфекционист и в своём идолопоклонстве, молодой Финчер объездил весь город в поисках съёмочных локаций (нашел почти все, остальные к тому моменту уже снесли), засмотрел «Китайский квартал» до дыр и выучил каждую морщину на лице Джека Николсона образца 1974 года. Редко проскакивающий голос сценариста Тауна отдаёт старческой усталостью и некоторым безразличием. Прошло уже 30 лет, с «Китайским кварталом» интервьюеры его вымотали намного сильнее, чем со всеми остальными заслугами вместе взятыми. Да и что уж, постепенно пришла в негодность память — половину интересных моментов он уже банально не помнит. Остались только проносящиеся перед глазами кадры, предтечи великих идей куда-то испарились. Он, правда, рассказывает, что специально для работы над сценарием нанял опытного копа и за сотню баксов проводил с ним долгие беседы. Из них он почерпнул тонкости слежки и примечательный в фильме момент с дешевыми часами, которые герой Николсона кладёт под колесо машины, чтобы потом узнать в котором часу она двинулась с места. Специальный материал в журнале Neon и то информативнее. 

В подростковые годы постановщика фильма «Семь» насилие в кино подавалось крошечными порциями, так что «Китайский квартал» все друг другу восхищенно пересказывали как «тот фильм, где Николсону резанули нос». Естественно, все думали, что нос ему надрезали по-настоящему. 

В какой-то момент Роберт Таун не выдерживает и говорит Финчеру, что он точно такой же как Поланский. То есть въедливый и эгоистичный ублюдок. И, похоже, именно эти качества нужны режиссёру, чтобы выжимать из великого сценариста колючие, выдающиеся сценарии. У самого Тауна на счету четыре режиссёрские работы, и две из них придерживаются эстетики «черного фильма», но это самые беззубые, апатичные и шаблонные нуары, которые только можно себе представить. Известная история — работа над «Китайским кварталом» шла очень тяжело, ещё не отошедший от зверского убийства супруги Поланский постоянно сражался со своим сценаристом, наплевал на его возражения и настоял на трагичном финале; перед началом съёмок всё ещё раз обдумал и выкинул весь закадровый текст. Уже на съёмочной площадке он бился с актёрами и через несколько дней выгнал назначенного продюсером Робертом Эвансом оператора Стэнли Кортеза. Сам Поланский расчитывал снимать с Уильямом Фрэкером, с которым сделал «Ребёнка Розмари», но тогда уже Эванс посчитал сплочённый тандем неподходящей творческой единицей, компромиссным вариантом стал Джон Алонзо. Пост-продакшн шёл ракетными темпами и с постоянными вмешательствами продюсера — Эванс никогда яростно не спорил по поводу сценария, зато вымещал творческие амбиции на почти готовых фильмах, например, не разрешил Копполе сильно укоротить первого «Крёстного отца» (Коппола был страшно не доволен трёхчасовой версией). На «Китайском квартале» он выгнал композитора Филипа Ламбро и оставил Джерри Голдсмиту 10 дней для написания музыки к двухчасовому нуару. 

Голдсмит успел сочинить полчаса запоминающейся музыки, Ламбро же о своём богатом опыте работы с Голливудом написал желчную книгу Close Encounters of the Worst Kind и через много лет выпустил отвергнутый 44-минутный саундтрек под названием Los Angeles, 1937. 

Таун вспоминает, что впервые увидел законченный фильм уже на внутристудийной премьере, никто не укладывался в сроки и «Китайский квартал» полировали вместо сна. Когда закончились титры и включили свет, то Эванс напряжённо молчал, а к сценаристу подошел какой-то молодой журналист и начал рассыпаться в восхищении. Таун же думал, что парень с ума сошёл, а ему и Поланскому всё это, может быть, ещё сойдёт с рук.