Пересмотр: Фильм «Людоед» Антонии Бёрд о чревоугодии

На этот раз в более-менее постоянной рубрике «Перемотки» фильм «Людоед», один из лучших американских хорроров 90-х. 

«Людоед» должен быть стать ещё одним голливудским проектом по ненужному соблазнению иностранного автора. Каннибальский вестерн готовился снимать перекочевавший в штаты македонец Милчо Манчевски с единственным, но шумным фестивальным хитом в фильмографии. По прибытии в Лос-Анджелес для встречи с представителями студии он сходу запросил во временное пользование роскошный автомобиль, желательно без верха. Слегка опешив, в Twentieth Century Fox заказали катафалк попроще, который Манчевски потом разбил, оставив шлейф из штрафов за неоплаченную парковку. Это, впрочем, не сильно испортило отношение к режиссёру и всплыло в СМИ уже многим позже в качестве маленькой мести за потраченное время. В отличии от студии, Манчевски был не в восторге от переговоров, но решился на фильм, согласовал актёров и пытался уговорить Джеффри Джонса постричься под машинку. Однако в Праге, где обосновалась съёмочная группа, он начал решительно саботировать проект: не подписывал необходимые документы, игнорировал исходившие из ЛА требования, беседовал со своей командой ровно час в день во время обеда. В помощь ему был десантирован сценарист Тед Гриффин, который занимался ежедневным изнасилованием собственного текста и нервным выкуриванием удвоенной нормы сигарет.

Ravenous (Людоед)
Режиссёр: Антония Бёрд
Автор сценария: Тед Гриффин
В ролях: Гай Пирс, Роберт Карлайл, Нил МакДонаф, Джеффри Джонс 
1999 год

Получив первые кадры через три недели задержавшихся и в целом довольно мучительных съёмок, в Twentieth Century Fox решили всё-таки выгнать Манчевски. Недовольство объяснялось также тем, что македонский автор, равно как и сценарист, ориентировался на «Избавление» Джона Бурмена, студия же, по словам пришедшей позже Антонии Бёрд, хотела видеть весёлый слэшер, близкий к хитовому «Крику». Представитель студии Лора Зискин, пытавшаяся контролировать Манчевски вплоть до выбора ракурсов и одежды статистов, вылетела в Прагу и в качестве утверждённого доппельгангера привезла с собой Раджу Госнелла («Один дома-3»). Его, в свою очередь, выгнала съёмочная группа, злость и усталость которой подогрел чешский алкоголь. На фильме можно было бы ставить могильный крест, не заиграй в глазах Роберта Карлайла те самые пожары, что потом будут полыхать на протяжении всего «Людоеда». Он обрывал телефон своей близкой подруги и партнёра по бизнесу Антонии Бёрд, уговаривая её спасти фильм и согласиться на съёмки вслепую. Бёрд прекрасно понимала, насколько тугую пётлю предстоит накинуть на шею, перед тем как из-под ног выбьют табурет, — её американскому дебюту «Дикая любовь» изрядно досталось на монтаже, здесь же ситуация была просто катастрофическая. Оставшиеся без отходных путей продюсеры утвердили новую кандидатуру (не возражала даже Зискин) с условием, что у Бёрд останется неделя на препродакшн (скорее resurrection) полностью спланированного другими людьми фильма. Новый оператор Энтони Б. Ричмонд прилетит за день до начала съёмок.

Хаотичная режиссёрская рокировка в итоге не сильно повлияла на сценарий Гриффина, его всё равно пропустили через шредер многим ранее. Сразу же после покупки дебютанту Гриффину объяснили, что у него слишком богатая фантазия и необходимый бюджет на конкретно такой фильм никто не даст. Каннибальская тема редко проходит студийный контроль, если только это не практикующий доктор Лектер или художественное преломление реальных событий. «Людоед», как и сумасшедший «Каннибал! Мюзикл», частично основан на зверствах Альфреда Пакера, а также на печально известной экспедиции Доннера, но не придаёт этому особого значения и идёт дорогой исторического хоррора, а затем уже и беспардонно гротескного.

Через три года Манчевски снял вестерн Dust

В изначальном тексте Гриффина поедание человеческой плоти давало вендиго очевидные сверхспособности: кроме оставшейся в фильме регенерации также присутствовали невероятная скорость реакции и возможность передвигаться по деревьям. Не как в «Тарзане», конечно, ближе к рэднековскому варианту «Крадущегося тигра, затаившегося дракона» с обагрённым тесаком вместо изящного клинка. Олимпийская прыгучесть ушла под нож в первую очередь, следом был аккуратно срезан масштаб — фильм, к примеру, должен был заканчиваться лесной погоней и столкновением с личным составом соседнего форпоста. 


Вендиго

Вендиго — дух-людоед, ночная страшилка индейцев североамериканского континента. Первоначально вендиго символизировал зимний холод и голод, затем превратился в утратившего человеческий облик охотника-каннибала, загоняющего и поедающего свою жертву. В зависимости от трактовки в вендиго мог превратиться как излишне увлеченный чёрной магией шаман, так и простой людоед. Когда старое тело приходит в негодность, вендиго находит себе новое и забирает не только плоть, но и душу. В «Людоеде» поедание человеческого мяса никак не влияет на внешний облик, зло и тёмный дух не присутствуют в фильме буквально, они кроются в усах и уголках рта Роберта Карлайла. 


Намеренно попав на съёмочную каторгу, феминистка и вегетарианка Бёрд попыталась хоть как-то отвоевать чужой материал и сделать его своим. Cражаться пришлось не только с доставшимися от прошлого хозяина заболеваниями, но даже с погодой. Впечатляющие зимние пейзажи — наплевавшая на прогноз погоды случайность и следствие растянувшегося графика съёмок. Что же до внутреннего стержня, то «Людоед» для Бёрд это история соблазнения и love story заодно, при этом без утомительной и серьёзной на ней зацикленности. Можно, конечно, разбирать хоть по сценам, как Карлайл смотрит на Гая Пирса, но хватит и общих моментов: все центральные персонажи фильма мужского пола, редко показывающаяся из второго-третьего плана Марта вместо вероятного объекта похоти оказывается сторонним наблюдателем, а за плечами режиссёра слегка скандальный фильм о святом отце нетрадиционной ориентации, первым любовником которого становится герой Роберта Карлайла.

В «Людоеде» чуть живой от голода священник Калхун (Карлайл) прикрывается потерей веры и непростительным прегрешением, рассказывая о том, что ему от голода пришлось питаться человеческим мясом и днями пробираться по безжизненным лесам. Уже потом выяснится, что он не священник, а действующий полковник американский армии Айвс, узнавший о способностях вендиго и решивший проверить правдивость индейской легенды собственным желудком. При этом по непроговариваемой в фильме предыстории Айвс действительно был шотландским священником, изрядно побитым праведной жизнью и оставшимся в процессе путешествия через океан без жены и детей. На это же указывает мелькающий в кадре крест — от болтающегося на руке Калхуна-Айвса до грозно начертанного на лбу (и придуманного Карлайлом).

Трусливая живучесть Джона Бойда (Гай Пирс, вегетарианец) последовательно демонстрируется на протяжении фильма: вместо смерти в бою он предпочитает побег и прикинуться трупом, вместо смерти от рук Айвса — самоубийственный прыжок в лесную пропасть, вместо смерти от рук Марты и убийства Айвса — кандалы и нервное ожидание. Вкусив человеческую кровь дважды, он ощущает рвотное отвращение к самому себе и новый прилив страха, на этот раз не физической гибели, а той, про которую уже и писать-то стыдно. Айвс, намеренно искавший иную силу и принявший её целиком, вместе со страхом и болью теряет также моральную ориентацию в мире своей новой пищи. Он, кроме прочего, полностью контролирует свою трансформацию от жертвы обстоятельств в рванье и с бегающими глазками до спокойного дракулоподобного соблазнителя в нарядной офицерской форме. Одной из немногих сцен, отредактированных в боевых съёмочных условиях, была попытка Айвса заставить Бойда стать вендиго, дать незримому злому духу завладеть разумом и телом. В пылу уговоров полковник скажет ему абсолютную правду. В сопротивлении Айвсу немного смелости, смелость заключается в том, чтобы принять его. 

Когда слова не дают нужного эффекта, Бойд получает ножом в бок и остаётся наедине со своим выбором  — каннибализм или растянутая, покуда хватит крови в венах, смерть. Но в первых редакциях сценария даже несмотря на перспективу скончаться герой Гая Пирса отказывается есть, и в итоге его кормят насильно. У Бёрд же он, изрядно помучившись и начав харкать кровью, опустошает тарелку по собственной воле. Дальнейшее томление и переглядывания между двумя людоедами выплёскиваются в финальную битву, у которой и не могло быть иного завершения, кроме посмертных объятий в клыках гигантского капкана.


Soundtrack

В отличие от оглушительно провалившегося фильма, саундтрек к нему был весьма популярен. Указанные в авторах Майкл Найман и фронтмен группы Blur Деймон Албарн (друг Бёрд, вегетарианец), по утверждению последнего, обменивались мнениями, но работали изолированно друг от друга. Тем не менее, в интернете нашлась вот такая фотография с, вероятно, завершающего этапа работы над саундтреком.

Бёрд, Найман и Албарн в студии Албарна

При создании музыки к «Людоеду» использовались непринятые работы Наймана к другим кинополотнам, архивные записи фольклорной музыки, а также композиции Филиппа Филе и Стивена Фостера, к которым Найман написал свою аранжировку.


Конечно, Гриффин и Бёрд скрывали в своём хорроре о людях, тщательно пережевывающих других людей, не только это, а критику колонизации и явного предначертания, хищной мессианской доктрины едва созданного государства1. Айвс в собственном лице буквализирует доктрину: сначала он заманивает жертв своей вроде бы безобидной религиозностью, а затем дарит оставшимся в живых мысль о практически божественной исключительности. Полковник не оставляет за собой ничего, кроме разрушений и трупов, и не от банального голода вырезает личный состав форта Спенсер, о чём и говорит Бойду. К весне в эти места ринется поток переселенцев, осваивающих Запад в поисках свободной земли, случайного богатства и новой жизни. Затерявшись в потоке ненасытных золотоискателей, такие же вечно ненасытные вендиго построят свой собственный дом, сложив кости белых людей поверх индейских. 

1 Подробнее можно посмотреть здесь или прочитать здесь.

Объятия с подтекстом и цитирование Бена Франклина за поеданием свежесваренного майора демонстрируются в фильме с захлебывающимся кровью юмором, столь привлекавшим продюсеров в иконописном «Крике» Уэса Крэйвена. Успехами Бёрд смешная сторона «Людоеда» дала такую трещину, что ёрническая, сумасшедшая музыка Наймана и Албарна не помогала, а только сбивала зрителей с толку. Тестовая аудитория на клочках опросной бумаги яростно строчила о своих смущениях в жанровой принадлежности фильма. После этого на предваряющем фильм чёрном экране с цитатой Ницше («Сражающийся с монстрами всегда рискует сам превратиться в монстра») рядом выросло намеренно идиотское «Eat me!».

Со злоупотреблением насилием тоже не всё просто, хотя в эпоху алого заката torture porn бутафорские черепа с костями, разбитое лицо Гая Пирса и редкие кадры смачно вонзающегося в пузо ножа выглядят в лучшем случае буднично. В реальности же под конец съёмок у Бёрд натурально закончилась кровь — все без исключения экранные жертвы не просто кровоточили, они заливали чешский снег, как свиньи на забое. Конечно, «Людоеду» сделали ряд замечаний стервятники из рейтинговой комиссии, и плёночную тушу вновь отправили на разделочный стол. А вот потом подключился расчётливый студийный прессинг. На громкий хит исключительно шокового жанра «Людоед» откровенно не тянул, и после отзывов тестовой аудитории активным продвижением проблемной картины заниматься никто не хотел. Поэтому вслед за созерцательными сценами и побочными сюжетными линиями2 было решено слить в водосток всю кровь. С надеждой на то, что её издевательский фильм когда-нибудь увидит свет в своей первопроходческой версии, Антония Бёрд вернулась на телевидение, где тихо и уверенно работала до самой смерти.

2 Объясняется, к примеру, что героя Нила МакДонафа сослали в отдалённый форт за выстрел в спину бежавшему с поля боя другу.

comments powered by Disqus