Редакция «Перемотки» решила в очередной раз посмотреть Evil Dead и Army of Darkness и заодно законспектировать закадровые беседы режиссёра и исполнителя главной роли о скелетах, удалённых сценах и местных жителях с дробовиками.

«Зловещие мертвецы»

Снятый в муках «студенческий» фильм от людей, которые очень приблизительно понимали, как снимать кино. Многократно переизданный и уже обзаведшийся техничным и кровавым, но, увы, довольно бестолковым ремейком. Брюс Кэмпбелл шутливо рассказывает, что после жутких съёмок в Теннесси по приезду домой он продолжал на протяжении двух недель спать на полу: «Это был наш Вьетнам». 

В комментаторской кабинке: режиссёр Сэм Рэйми, актёр Брюс Кэмпбелл, продюсер Роберт Таперт.

Таперт: Ещё до того, как выбить бюджет, мы трое отправились в Нью-Йорк, где встретились с одной группой, они каким-то образом были связаны с «Будучи там» Хэла Эшби. И мы получили предложение на прокат, думали, что с этой бумажкой мы сможем потом найти финансирование: «Вот официальное письмо от достаточно известной компании, и если им понравится наш фильм, то они будут его прокатывать». И мы отправили «Книгу мёртвых» этим ребятам, 65, кажется, страниц. Помню, как был дома у своих родителей в Мичигане, и по телефону позвонил этот чувак из Levitt-Pickman и сказал: «Я прочитал ваш сценарий, и, вы меня простите, но нельзя написать 5 минут экспозиции и 60 минут безостановочного экзорцизма, так это не работает». Крайне удручающий звонок. История же доказала, что это не 5, а целых 12 минут и 65 минут хоррора нон-стоп.

Рэйми: Это хороший пример, иллюстрирующий, насколько в тот момент мы были зависимы от мнения любых профессионалов. Подобные новости приносили страшное опустошение. 

<...>

Таперт: Мы все наработки показывали своим преподавателям из университета, другим режиссёрам, с которым мы познакомились в Детройте. Надеялись получить какие-то полезные отзывы, но взамен получали страшилки о том, как у них не получилось снять кино. Какие-то ребята, всё-таки сделавшие фильм о байкерах, убедительно объясняли нам, что от киноиндустрии нужно держаться как можно дальше.

<...>

Рэйми: Помню, когда через год после учёбы мы приехали на премьеру «Зловещих мертвецов» в Мичиган, может быть, фильм ещё назывался «Книга мёртвых». На премьеру заглянул мой профессор, и я помню его жуткое разочарование: «Нельзя снимать один сумасшедший кадр за другим сумасшедшим кадром! Я думал, рехнусь во время просмотра. Ты что, так ничему и не научился за время наших занятий?». Я был опустошён после этой беседы.

Кэмпбелл: Роб, а ты можешь рассказать немного о Филе Гилласе?

Таперт: Да, когда мы бросили колледж в марте 1979-го…

Рэйми: Роба выгнали из общежития за нарушение спокойствия.

Кэмпбелл: Во время съёмок фильма, так ведь?

Таперт: Ага, но моего соседа по общаге выгнали вместе со мной, это был Сэм.

Рэйми: Ну, меня втянули в это, технически я не был твоим соседом.

Таперт: Мы поняли, что нам нужен какой-то официальный документ, чтобы заключать сделки с частными лицами и собирать деньги на фильм. Моя семья знала одного адвоката.

Кэмпбелл: Да, Роб, но расскажи нам, ПОЧЕМУ твоя семья знала этого адвоката?

Таперт: Почему она знала этого адвоката? Из-за…

Кэмпбелл: Тебя?

Таперт: Ну, вообще-то, это был друг моего отца…

Кэмпбелл: Да я знаю, но почему им пришлось так часто просить его об услугах?

Рэйми: КТО УБИЛ ИХ, РОБ?

Таперт: Во время растрачиваемой попросту юности мистер Гиллас избавил меня и брата от одной проблемы с законом. 

Кэмпбелл: Я обязан был вытащить это из тебя!

Рэйми: Я шокирован.

Кэмпбелл: Это настоящее откровение. Короче, мы знали адвоката.

Таперт: Да, мы знали адвоката, который вытащил нас из тюрьмы. Он всегда был заинтересован в шоу-бизнесе, был, к примеру, членом каких-то трупп, где пожилые мужчины в смокингах одевались женщинами и ставили пьесы.

Кэмпбелл: Жутковато узнавать, что влиятельные политики и адвокаты переодеваются в женщин по выходным. Не знаю, как вы, я это нахожу довольно странным.

Рэйми: Невероятное количество мужчин в Мичигане и на Среднем Западе любят носить женскую одежду. Моя мама работала в магазине нижнего белья и всегда говорила: «Сэм, ты будешь удивлён, когда узнаешь, сколько мужчин говорят, что покупают вещи для подружки, а потом выясняется, что покупают их для себя». Учителя, прокуроры, дантисты — все носят женское нижнее бельё под повседневной одеждой. Но, полагаю, этот разговор зашел немного не туда. 

Кэмпбелл: Теннесси, могу сказать, тогда был реальным Теннесси. Сегодня, если прокатиться (по стране), всё выглядит одинаковым. Но тогда я, как северянин, чувствовал, что был далеко не на Севере. Мы видели флаги Конфедерации, машины рэднеков повсюду. Помню, когда Гарри показывал нам новую хижину, потому что старая развалилась. Он привёл нас на место, раньше там был какой-то курорт с отличными домишками, превратившийся со временем в жуткий беспорядок со сквотами. Гарри нам сказал «Вы, ребят, подождите здесь». Он постучался в дверь, мы потом зашли к жильцам, неловко поздоровались. Мы не снимали именно там, но я в жизни не видел людей беднее.

<...>

Рэйми: Помню, я как-то ночевал в таком сквоте. Мы спали по очереди — один спал, другой сторожил оборудование.

Кэмпбелл: Да, так прошли все съёмки. И всё потому, что часть оборудования всё-таки украли.

Таперт: Я был перепуган.

Кэмпбелл: Мы снимали в одной хижине и возвращались на ланч в арендованный дом, в котором и остановились. И пока нас не было, какие-то местные, которые увидели, что мы снимаем, проникли в хижину и добрались до наших электроинструментов. И самое смешное, они лежали рядом с кинооборудованием на десятки тысяч долларов.

<…>

Кэмпбелл: Сэм, я как-то шел к хижине утром с двумя продуктовыми пакетами, а ты в эту ночь был на стрёме. А на встречу мне идёт здоровяк с такой деревенской бородой, в подтяжках, с патронташем на груди и самым большим дробовиком на свете. И он шел прямо от хижины.

Рэйми: О, и что ты ему сказал?

Кэмпбелл: Ох, я подумал, что он уже прикончил тебя. Прикончил тебя и вот идёт по мою голову. Конечно, я спросил себя: «Ну, и что ты будешь делать?».

Рэйми: Мне-то уже поздно было что-то делать!

Кэмпбелл: Ну, я сказал: «Доброе утро». Он мне ответил: «Доброе».

Рэйми: Подожди, ты сказал «Доброе утро!» чуваку, который, как ты предполагал, убил меня?

Кэмпбелл: Я не хотел распалять его, может, он отстрелял всего пару зарядов.

Рэйми: Вот сука.

«Зловещие мертвецы 2»

Когда признаются в любви «Зловещим мертвецам», то скорее имеют в виду грандиозный сиквел, застрявший между пародией и ремейком первой картины — только с чуть припухшим бюджетом и совершенно остервенелыми сценами безумия. Такой же плотный напор из комедии и хоррора бил из Сэма Рэйми разве что в кинофильме «Затащи меня в ад». 

В комментаторской кабинке: режиссёр Сэм Рэйми, актёр Брюс Кэмпбелл, сценарист Сэм Шпигель, специалист по спецэффектам Грэг Никотеро.

Кэмпбелл: Мой любимый момент, связанный с этой футболкой — на выбор было две, обычная и вот эта жутко обтягивающая. И я помню, Роб Таперт, продюсер, тогда воскликнул (противным голосом): «Да какие сомнения, нужно брать вот эту!» Ох, Робби.

Рэйми: «Эй, детка, ты бы не хотела остаться дома? Ты будешь входной дверью, а я буду захлопывать тебя всю ночь напролёт».

Никотеро: Это, на самом деле, фальшивые ноги. Брюс был на коленях с фальшивыми ногами.

Кэмпбелл: Да, а Дэниз была у меня под ногами.

Никотеро: Изначально у неё ещё был гигантский язык, который обхватывал Брюса.

Кэмпбелл: А, когда мы снимали эту сцену, Сэм повернулся ко мне и сказал: «Это худшая реверсивная актёрская игра, которую я когда-либо видел».

<…>

Никотеро: Это любимый момент Курта Рассела.

Кэмпбелл: Всю жизнь с этим мучаюсь, когда во время работы над «Побегом из Лос-Анджелеса» встретил Курта Рассела, то первое, что он сказал: «Произнеси work shed». При этом я произнёс work shed на съёмках, но потом мы перезаписали, неудачно и слишком громко вмонтировали.

Шпигель: Этот персонаж, сыгранный Кесси Депайв, вдохновлён Холли Хантер, с которой мы жили, когда писали сценарий к фильму.

Рэйми: А, точно.

Шпигель: Сэм жил в Cилверлейк с Джоэлом и Итаном Коэнами, а Холли Хантер и Фрэнсис Макдорманд остались с нами.

Кэмпбелл: И Кэти Бэйтс некоторое время.

Шпигель: Да-да. И мы написали для Холли крутого персонажа. Но, думаю, это Роб всё подговаривал пригласить какую-нибудь сексуальную девчонку. Помню Холли Хантер, которая постоянно у нас зависала, читала сценарии, лёжа на диване. И она как-то зашла в мини-юбке и обтягивающем топе, я сказал, что она выглядит превосходно, на что Хантер ответила: «Я иду на прослушивание, одевшись как шлюха, и не принимаю это за комплимент, так что ЗАТКНИСЬ».

Кэмпбелл: Для этой сцены пришлось накренить декорации, чтобы потом куда-то деть эту кровь. Сэм тогда советовал: «Если начнёшь захлёбываться, Брюс, маши руками». А что я должен делать по сценарию? Махать руками!

Шпигель: И что-то подпирало твоё плечо?

Кэмпбелл: Да, доска типа трамплина для прыжков в воду, которая меня как-то удерживала.

Никотеро: Я помню, после этих кадров мы уже не смогли ничего снимать до конца дня, потому что нужно было слить всю кровь.

«Армия тьмы»

В меру эпичное завершение трилогии, большое признание в любви Рэю Харрихаузену и трилогии о Синдбаде в частности. И без того лаконичный фильм многократно и неосмысленно перемонтировали, собрать «Армию тьмы» по частям смогли лишь для выхода на носителях. Да Рэйми уже и сам не уверен в том, что пустил под нож действительно лишние сцены.

В комментаторской кабинке: режиссёр Сэм Рэйми, актёр Брюс Кэмпбелл, материализующийся ближе к финалу сценарист Айван Рэйми.

Рэйми: Это резиновые цепи.

Кэмпбелл: На самом деле они пластиковые.

Рэйми: Ох, а зачем ты засунул свою культю в кандалы, если у тебя и руки-то нет?

Кэмпбелл: Ну, вообще-то мне режиссёр сказал засунуть «руку» туда, а я обязан делать то, что он говорит.

Кэмпбелл: Мой любимый момент в этой сцене: посмотрите на Эша, это каскадёр, который двигается так, будто наложил в штаны. Это вечная проблема с двойниками, им никто не объясняет, и они не знают, как играть. Очень похоже на кадр второй съёмочной группы.

Рэйми: Ох, а ты бы шёл так, будто у тебя палка в заднице.

Кэмпбелл: А-а-а, это верно.

Рэйми: В этом вся разница.

Кэмпбелл: Всё неправильно.

Кэмпбелл: О, это Эмбет Дэвидц, которая...

Рэйми: Я сказал ей, что она никогда не станет кем-то.

Кэмпбелл: (смеётся) Думаю, Спилберг подумал о том же, когда брал её в «Список Шиндлера». В мире малобюджетного кино, Сэм, крайне важно тренировать актёров.

Рэйми: Она выучила немало уроков. По крайней мере, что никогда не будет работать со мной ещё хоть раз. Я ей сказал, что со МНОЙ она точно не будет работать.

Кэмпбелл: Зрители могут перемотать на DVD и заметить, что в меня прилетело немало всякого во время этой сцены. И я хочу, чтобы мир знал — это Сэм бросал в меня картофелины и реально тяжёлые предметы, заставлял меня почувствовать реальность происходящего, чтобы я поверил в степень унижения и боль от тяжёлых ударов. Я хочу поблагодарить тебя, Сэм, за эти ощущения.

Рэйми: Не, слушай, я совершал ошибки вроде этой в прошлом и поэтому прошу прощения, я недостаточно сильно кидал.

Кэмпбелл: Я должен кое-что сказать. Сэм не предупредил, что Эмбет будет отвешивать мне пощечину в этой сцене. А Эмбет неплохо приложилась. Это был один из первых дублей и я сразу понял, КАК сильно попал. Каждый дубль она должна была лупить меня по лицу.

Рэйми: Ну, я должен сделать много дублей, чтобы хорошо получилось.

Кэмпбелл: А, конечно. И перед этой сценой Сэм ехидно высунулся из-за угла, захихикал и прошептал: «Я знаю, что ты должен сказать ей, скажи “Give me some sugar, baby”». Я закричал: «ЧТО?! Ты с ума сошел?». Мне до сих пор приходят электронные письма от людей, которые с этой фразой пытаются кого-то снять в баре.

Рэйми: (тихо смеётся)

Кэмпбелл: А это удалённая любовная сцена.

Рэйми: Она слишком грузная, я был не против, что её вырезали при монтаже.

Кэмпбелл: Слишком дурацкая?

Рэйми: Да нет, я рад, что она есть в этой версии, её вернули на своё место.

Кэмпбелл: Ох, а здесь было зябко. 

Рэйми: Эта сцена всего лишь демонстрирует, что у тебя был вечер грязных делишек. 

Кэмпбелл: (смеётся)

Рэйми: Но вообще, это слишком серьёзно для фильма, как мне кажется. (пауза) Может быть, но что я знаю. Я всего лишь режиссёр.

<...> 

Рэйми: Мне было так стыдно за фразу «Give me some sugar, baby», что я не стал включать её в сценарий.

Рэйми: Гигантская вилка, ох, это был ужасный день.

Кэмпбелл: Get the fork out of here!

Рэйми: Просто гигантская вилка на тросах.

Кэмпбелл: Вся сложность этой сцены в том, что мы её снимали в обратном порядке и потом перемотали, так что я вытаскивал из себя вилку. Играл сначала мертвеца и потом оживал. Вытаскивал из себя вилку и бежал задом наперёд.

Рэйми: То-то у тебя не слишком хорошо получилось.

Рэйми: А обнаженные девушки на цепях и скелеты! Я пришел на съёмочную площадку, а Роб Таперт нанял этих женщин, они уже разделись, и его понесло (противным голосом): «Я всегда хотел увидеть сцену, где обнажённые девушки захвачены скелетами и скованы цепями». «Роб, ты не мог бы оставить свои фантазии для другой кинокартины?».

Кэмпбелл: Учитывая, что моя жена (Айда Джирон) работала над костюмами, я могу дополнить рассказ другой точкой зрения: «Я пришла на работу, тут прибежал какой-то ассистент и сказал, что им нужны голые женщины для этой сцены с цепями, нужны какие-то костюмы для них. Да, Сэм и Роб хотят, чтобы эти голые женщины были скованы цепями».

Рэйми: Я был шокирован, когда услышал это!

Айван Рэйми: Эта старая фантазия Роба, он увидел её на обложке журнала True Detective.