«Перемотка» решила взглянуть на самое начало нынешней волны экранизаций комиксов и пересмотрела трилогию X-Men, первый фильм которой вышел четырнадцать лет назад — ещё до Джорджа Буша, ютуба, PRISM и миллиардных сборов «Мстителей».

Хороший, очень хороший
и зачем вы это сделали:
трилогия

Фильм первый

Сбежавшая из дома Роуг, отнимающая жизненную силу одним прикосновением, в снегах Канады встречает такого же бродягу Росомаху, и вскоре они оказываются в школе Чарльза Ксавьера, где одна будет учиться контролировать свои смертоносные способности и заводить друзей, а другой попытается разобраться со своим туманным прошлым. В другом лагере мутантов под руководством Магнето тем временем замышляют превратить участников саммита ООН в мутантов, чтобы те наконец почувствовали на своей шкуре, каково быть жертвами дискриминации.

При встрече с Ксавьером и его коллегами Росомаха с места в карьер называет Циклопа козлом и издевается над тем, что у всех в школе есть кодовые имена. С учётом того, что сам Росомаха без тени иронии называет себя Росомахой и носит такую причёску, что даже в самой оголтелой JRPG умерли бы от смеха, — ну, это сильное заявление

Полтора часа плюс титры — фильм, фактически начавший массовое наступление комиксов на кинотеатры, по сегодняшним меркам выглядит удивительно компактно. Дело не только в хронометраже: фильм сам по себе не пытается быть эпосом или создавать очевидные заделы на сиквел, а показывает только один изолированный эпизод в продолжительной истории сложных отношений мутантов и остального человечества. «Люди Икс» не тратят время на продолжительную экспозицию, не слишком подробно прорисовывают действующих лиц и не отвлекаются на побочные линии вроде любовного треугольника — всё повествование строго сфокусировано на основном сюжете, ни деталью больше, ни деталью меньше. Зритель не узнаёт много о героях лично, зато ему сообщается достаточно, чтобы он мог сопереживать героям как силе — маргиналам, которые устали скрываться.

Скупость в описании персонажей доходит временами до абсурда: про Шторм за три фильма мы не узнаём вообще ничего, кроме того, что, ну, вот она умеет делать молнии

За реализм и политические метафоры отчего-то больше всего превозносили «Тёмного рыцаря», меж тем сложно вспомнить более политизированный кинокомикс, чем «Люди Икс». Мутанты, в отличие от Бэтмена и его противников, не просто соотносятся с теми или иными идеологиями — они активно их реализуют и продвигают, из чего и складывается сюжет трилогии. В «Тёмном рыцаре» метафора консервативного привилегированного класса бьёт морду метафоре анархизма, в «Людях Икс» же герои действительно участвуют в политической жизни — не до метафор уже, достало.

Фильм второй

Использовав первый фильм как первый акт, сиквел не теряет времени на экспозицию и переходит к делу. Устроив нападение Найткроулера на президента США, полковник Страйкер использует это, чтобы получить карт-бланш и штурмовать школу Ксавьера — взяв в заложники нескольких учеников и самого профессора. С помощью своего сына-мутанта Страйкер пытается заставить Ксавьера использовать «Церебро» и уничтожить всех мутантов — однако у вырвавшегося из тюрьмы Магнето другие планы. Сбежавшие из школы во время штурма тем временем пытаются найти Ксавьера и предотвратить катастрофу, а Росомаха надеется отыскать ключ к тайне своего прошлого.

Поиски ключей к прошлому Росомахи привели к появлению кинематографического поджанра «Хью Джекман рвёт на груди тельняшку и истошно орёт»

Достойный остаться в истории кино уже благодаря открывающей сцене в Белом доме, «Люди Икс-2» примечателен также и как сиквел, который не просто делает то же, что и первый фильм, только больше, — но и делает это лучше. Взяв непростые общественно-политические проблемы, он ловко упаковывает их в экшн-фантастику не только с масштабными спецэффектами, но и лаконичными, остроумно написанными сценами диалогов.

Алан Камминг утомился гримироваться по четыре часа, так что в третьей части место неизбежного синего персонажа занимает Келси Граммер с гривой

Вторая часть трилогии развивает и обостряет обозначенные в предыдущей серии конфликты: от общих угроз и зловещих законопроектов злодеи переходят к вводу спецназа в частную школу под покровом тьмы, похищениям и прочему гуантанамо. Герои понемногу очеловечиваются и обрастают жизненными деталями: Роуг опасливо встречается с Айсменом, Пиро и Айсмен расходятся по разные стороны баррикад, Джин теряет контроль над своими силами и романтическими отношениями, а Росомаха выходит на неравный бой с котиком.

Финал фильма, в котором Джин Грей ценой своей жизни спасает остальных героев, в теории должен был стать идеальным клиффхэнгером, подводящим к ожидаемому фанатами выходу Тёмного Феникса. И клиффхэнгер-то он действительно образцовый, вплоть до пробегающей по воде озера смутной тени, — да только продолжение подкачало.

Фильм третий

Всё ужасно.

Джин Грей реинкарнирует в Тёмного Феникса. Учёные создают снадобье, раз и навсегда нейтрализующее ген Икс и сверхспособности. Зачем-то вводится новый персонаж с крыльями, появляется в фильме три раза минут на пять в общей сложности, произносит полторы реплики, спасает своего папу – создателя вакцины в финале и больше не появляется. Что это вообще было. Китти Прайд, отиравшаяся на заднем плане и уже побывавшая двумя разными актрисами, теперь становится Эллен Пейдж, но заметного вклада в сюжет тоже не делает. Мистик лишается суперспособностей и изгоняется из команды Магнето. Роуг добровольно избавляется от суперспособностей. Чарльза Ксавьера посреди фильма расщепляет на атомы Джин, но никто особо не горюет. Циклопа расщепили на атомы ещё в первом акте, но о нём никто не горюет и подавно. Собирающий в лесу партизан Магнето зовёт Джин Грей расщеплять людей на атомы вместе с ним. Магнето с партизанами идёт штурмовать Алькатрас, на котором расположена лаборатория, создавшая вакцину (потому что а где же ещё), для чего сворачивает набекрень мост Золотые ворота. С этого момента всё ненадолго превращается в фильм Роланда Эммериха, вплоть до комических японцев, фотографирующихся на фоне рушащегося моста. Все мутанты немного мутузят друг друга на острове, чтобы оправдать название фильма, Джин Грей немножко расщепляет массовку на атомы, а потом, на мгновение придя в себя, велит Росомахе её прикончить. Росомаха не из тех, кто будет перечить даме. Магнето лишается суперспособностей. Перед титрами Магнето начинает вновь обретать суперспособности, а после титров приходит в себя на больничной койке Ксавьер, давая зрителям понять, что ничего из описанных событий не имело ни малейшего смысла.

Демонстрации с плакатами «NO TO THE CURE» мы, пожалуй, спишем на хейтеров Роберта Смита — сильнее от этого сюжет всё равно не запутается

Протяжное «Почемууууууууу?!», обращённое к небесам, каковым является третий фильм о людях Икс, имеет как минимум один ответ: проект покинули Брайан Сингер и сценарист Дэвид Хейтер, а в лавке остались какие-то идиоты во главе с Бреттом Рэтнером. Понятным образом, после самой ужасной кинокартины в истории человечества «Джек — покоритель великанов» и заведённого на режиссёра дела (не за этот фильм, впрочем) Сингера сложно заподозрить в режиссёрских талантах и значительном вкладе во франчайз «Люди Икс» — и всё же. Снятое им вместо третьих «Людей Икс» «Возвращение Супермена», во всяком случае, похоже на фильм со связной историей — вызывающей споры и содержащей сцену, в которой Лекс Лютор взрывает игрушечные паровозики, но всё же связной — чего нельзя сказать о «Последней битве».

Кто бы ни был повинен в произошедшем, подкосили фильм попытки усложнить сюжет, добавив возникающую из ниоткуда линию о противомутантской вакцине. В результате в фильме толкаются локтями из-за тесноты истории о воскресшей и ушедшей на тёмную сторону Джин Грей и о лекарстве — и ни одна из них толком не развивается и не двигает сюжет. Несмотря на то, что к этому моменту «Властелин колец» уже сделал трёхчасовые фильмы нормой даже для мастеров разговорного жанра вроде Тарантино, «Последняя битва» со всеми её перипетиями не дотягивает и до двух часов. События торопятся непонятно куда, погибающих героев не успевают оплакать, и вообще не очень ясно, зачем всё это. Вот у мутантов вроде бы наладились отношения с человечеством, а вот опять какие-то хоругвеносцы протестуют против людей Икс; чтобы облучить саммит ООН, Магнето в первом фильме хватило от силы троих, а теперь ради какой-то лаборатории приходится собирать армию; банальный прорыв плотины во второй части выглядел драматичнее и масштабнее, чем выходки предположительно наделённой сверхсилой Джин Грей; лица Патрика Стюарта и Иэна Маккеллена со стёртыми на компьютере морщинами будут преследовать нас в кошмарах ещё долгие, долгие годы.

Поставив более чем сомнительную точку в трилогии, «Последняя битва» вдобавок обрекла нас на, кажется, бесконечную пытку приквелами о Росомахе — пока что-то человеческое не забрезжило вновь в «Первом классе».

Подтекст, равноправие
и выход из шкафа

Интерпретация истории мутантов, затянутых в жёлтые лосины, как борьбы за права ЛГБТ-сообщества могла бы, вероятно, стать самой очевидной: Сингер и Маккеллен, как чувствовали, заблаговременно перед «Людьми Икс» выпустили зловеще гомоэротическую экранизацию Стивена Кинга. Однако сценаристы делают всё возможное, чтобы максимально расширить тематический диапазон и не упираться в одну трактовку. Антимутантская риторика, предъявляемая зрителям с начала первого же фильма, фактически черпает из трёх основных источников: маккартизма, расизма и гомофобии.

Красная угроза и поиски врагов в своём стане аукаются тут заявлением сенатора Келли о том, что у него все мутанты записаны, косые взгляды в сторону учеников Ксавьера намекают на второсортность носителей гена Икс — и выходящая в наступление армия Магнето выглядит в этом контексте милитаризованной версией марша на Вашингтон, а попытки переучивать, лечить и реплики типа «А ты не пробовал не быть мутантом?» должны показаться знакомыми гей-сообществу. На протяжении первого фильма и примерно до середины второго ни одна из социальных и исторических параллелей не перетягивает на себя внимание. Баланс сохраняется ровно до того момента, пока Бобби не приходится выйти из шкафа перед родителями — в сцене, уже однозначно снятой как каминг-аут, отягощённый нависающим над обалдевшими домочадцами Хью Джекманом в майке и с сигарой в зубах, — а к концу фильма одеяло на себя перетягивает расовая десегрегация.

В третьем же фильме творится, естественно, какая-то невменяемая дичь. Заходит на секундочку латиноамериканка-модель со внешностью андрогина, войско Магнето выглядит как массовка «Безумного Макса» на концерте Evanescence, президент и народ США  пару раз меняют отношение к мутантам на противоположное, и над ними всеми гордо реет юноша с крыльями. Происходящее не лезет ни в какие ворота — ни как самостоятельный сюжет, ни как метафора.

В каждом из фильмов трилогии у Магнето есть выразительная сцена, где он помпезно вплывает в кадр в развевающемся по ветру плаще, как бы сообщая зрителям и героям: «Bitch, I’m fabulous»

Старательно включая в фильм разные формы остракизма и дискриминации, создатели «Людей Икс», тем не менее, не затрагивают борьбу за женское равноправие. В этой вселенной, кажется, вопросы феминизма просто не стоят так уж остро: ансамбль гендерно сбалансирован, женщины наслаждаются правом быть такими же схематичными персонажами, как мужчины, романтической линии в первом фильме более-менее нет, а Роуг охотнее прочих влипает в неприятности скорее в силу возраста и своих способностей, а не половой принадлежности. Вылетевшие за героями во второй части истребители, и те пилотируют женщины — словно Брайан Сингер решил исподволь замолить кинематографические грехи Джорджа Лукаса.

Словно третьему фильму мало других недостатков, на фоне выдержанной гендерной динамики первых двух он — скорее по недомыслию, чем злонамеренно — особенно выразительно заваливается в кювет, делая из воскресшей Джин Грей более-менее буквальный сосуд зла. Вместо космической сущности, овладевающей Джин в комиксе-первоисточнике, здесь героиню обуревает собственное тёмное бессознательное, вырывающееся наружу сквозь поставленные её метафорическим отцом Ксавьером барьеры. Недолго думая, Джин-Феникс избавляется от бойфренда-очкарика и начинает со страшной силой совращать Росомаху, а впоследствии без явных на то драматургических причин понемножку сеет разрушения, смерть и хаос — видимо, тупо потому что все беды от баб, за неимением в фильме лучших объяснений. Когда финалка шестого сезона «Баффи» разыгрывает в резиново-фанерных декорациях коллизию из вашего же первоисточника убедительнее, чем ваш двухсотмиллионный блокбастер, следует, наверно, задуматься о своей профессиональной состоятельности — и заодно на всякий случай пересмотреть своё отношение к противоположному полу.

Для фильмов с педалируемой темой равноправия состав обеих команд мутантов всё же подозрительно бел, и даже в массовке учеников видны главным образом европеоидные черты. Люди с тёмной кожей в этой вселенной получают главные роли реже, чем синие — одна Шторм против Мистик, Найткроулера и Зверя (все трое под гримом — белее некуда)

Если же не углубляться слишком сильно в психоаналитические и общественно-политические интерпретации, то инаковость, враждебность миру и некоторое беспокойство в связи с происходящим у героев в штанах могут сложиться и в более общеупотребительное и приземлённое объяснение: история людей Икс — это история о подростках и взрослении, а уж она, в свою очередь, может включать и все остальные сюжеты. Дело, в конце концов, происходит по большей части в школе, и гормональные тинейджеры иногда всего лишь гормональные тинейджеры.

Конфликт, origin stories
и республиканцы

Злодеи трилогии — все как один белые мужчины в возрасте, представляющие те или иные властные институты, — становятся в свете всего вышесказанного тоже довольно универсальным образом, которому можно найти место в любой интерпретации сюжета, хоть в утрированно фрейдистской, хоть в политической. Белый представитель среднего класса — дефолтная болванка для главного героя в любом фильме или сериале и по сей день — во вселенной, которую осваивают пёстрые носители генетических аномалий и хвостов, оказывается универсальной точкой отсчёта для того, как не надо. Довлеющий отец, пытающийся перекроить своего ребёнка, противопоставляется отцу, культивирующему в детях уникальность и инаковость; военный — учителю; власть — изгоям.

Для сюжета, однако, оказывается важнее не столько прочтение злодеев как гетеронормативных отцовских фигур, сколько их принадлежность к властным структурам (а то и, не приведи бог, к Республиканской партии). Проведя 90-е в затянувшейся разработке, «Люди Икс» пронесли в следующее десятилетие настороженное, если не слегка параноидальное отношение к государству, от которого не стоит ждать ничего хорошего, и даже шире — недоверие к любому истеблишменту. Наследуя сразу и шестидесятым, когда комикс был создан, и девяностым, когда разрабатывался проект, «Люди Икс» во главу угла ставят индивидуальность и интересы гражданина. Даже отрицательные персонажи во главе с Магнето в первом фильме выбирают своей целью членов ООН, пытаясь действовать на принимающих решения напрямую, а не опосредованно через террористическую угрозу мирному населению. На людей в одинаково скучных пиджаках и галстуках герои смотрят неодобрительно, неожиданно оказываясь в одном идеологическом лагере с Reality Bites или Slacker, — несмотря на то, что уже второй фильм начали снимать после 9/11 в совсем другом политическом климате.

Нынешние фильмы о супергероях легко счесть прямыми продолжателями тренда, открытого «Людьми Икс» в начале нулевых, такими же блокбастерами о странно одетых спасителях человечества, только с выросшими инвестиционной привлекательностью и вычислительными мощностями для спецэффектов. «Люди Икс», однако, стоят особняком в ряду прочих экранизаций комиксов хотя бы потому, что их сюжет не вращается вокруг спасения человечества — что на фоне еженедельного предотвращения апокалипсисов, происходящих сейчас даже в алкогольных бадди-комедиях, выглядит довольно освежающе. Основной конфликт, приводящий в движение первые два фильма, лежит в совсем другой плоскости — борьбы мутантов за равноправие и признание их окружающими, а угроза направлена в первую очередь на самих героев-мутантов. Опасность для остальных жителей Земли возникает уже в сиквеле, и та — в одном из побочных ответвлений сюжета во второй половине фильма.

Ко всему прочему, «Люди Икс» не считают необходимым подробно посвящать зрителей в происхождение способностей героев — подход, которому стоило бы быть несколько популярнее

Примечательно и то, как устроен конфликт по сравнению, например, с сегодняшними фильмами Marvel. В отличие от сравнительно прямолинейных и ясных конструкций вроде «Капитан Америка и все люди доброй воли против фашистов», расстановка сил в «Людях Икс» сразу же уходит от бинарной структуры с очевидно добрыми и злыми героями. В противостоянии мутантов и людей мутанты делятся на две фракции, развивая дополнительный уровень напряжения, а впоследствии и внутри властных структур выделяются нацеленный на уничтожение противника Страйкер и готовый к переговорам президент США. Единственным, пожалуй, безусловно отрицательным героем трилогии и оказывается полковник Страйкер — средоточие всего, чему противостоят герои, который ставит опыты на людях и пытается устроить расовые чистки. Рядом с ним (и даже более сдержанным сенатором Келли из первого фильма) Магнето и его братство мутантов, при всей их очевидной злонамеренности, не выглядят антагонистами. В столкновении мутантов и людей зритель неизбежно оказывается на стороне людей Икс, а сцены, где военным и копам прилетает по щам от Мистик или Пиро, явно устроены как fuck-yeah-моменты, где аудитории положено болеть за нелюдей.

Разница между лагерями Магнето и Ксавьера проявляется как ответная реакция на подавление со стороны общества и государства — и тем, и другим окружающие отказывают в самом праве называться людьми, так что зрительское сочувствие заслужили все, но не все его сохранят в дальнейшем. Ключевым моральным выбором, разделяющим героев, в этой ситуации становится то, как они пытаются это право себе вернуть — последовательно подтверждая свою человечность и придерживаясь ненасильственных методов или давая отпор и паля из всех орудий.

Хороший злодей всегда считает себя героем, выступающим за правое дело, и в этом отношении и Магнето, и Страйкер — отличные злодеи, сделавшие свой выбор и готовые следовать ему до конца. Последние подвижки в киновселенной Marvel, для сравнения, носят несколько иной характер. Щ.И.Т. превратился в зловещий аппарат подавления не из-за того, что слишком рьяно следовал своей изначально позитивной миссии, а из-за внедрившихся в контору агентов «Гидры»; Локи, не исключено, штурмовал Манхэттен и огрёб от Халка не по своей злой воле, а потому что был марионеткой Таноса — это, оказывается, не сложность и несовершенство человеческой природы приводят к катастрофам, а вражеские происки.

Рядом с этим Магнето, по собственному решению хладнокровно добавляющий в свой послужной список попытку геноцида, всё равно заставляет зрителей сопереживать — и не потому, что его играет Иэн Маккеллен (хотя), а потому, что при всей радикальности методов он воюет за парадоксально гуманистические ценности. Ну, вернее, воевал, пока не решил всех убить при помощи «Церебро». (Планетарный геноцид — это та черта, после которой привлекательность персонажа, как правило, начинает немного убывать, да.) Не будем забывать также, что Эрик Леншер выжил в концлагере, а теперь пытается сам стереть с лица Земли всех, кто геномом не вышел, — «Люди Икс», при всей их внешней незамысловатости, сделали интересный вклад в размывание границ добра и зла и усложнение драматургии своей вселенной.

Четвёртая поправка,
Тёмный Феникс
и штаны Росомахи

Сколько бы сегодняшняя Америка ни пыталась дистанцироваться от президентства Буша-младшего, кинокомиксы, тем не менее, продолжают существовать во вселенной, сформированной Патриотическим актом и прочими последствиями 11 сентября. (Воздержимся от далеко идущих выводов о причинах: ими могут быть и инерция коллективного бессознательного, и слишком долгий производственный цикл на крупных киностудиях, и бог знает что ещё.) Спандекс цирковой окраски перестал-таки быть символом аутсайдерства и превратился в форму защитников и надежды всего человечества, однако подспудно или явно супергеройские фильмы предполагают политическую ситуацию, приводящую к серьёзному пересмотру существующих сдержек и противовесов в ответ на внешнюю угрозу — и совсем не в том направлении, за которое боролись герои «Людей Икс» четырнадцать лет назад.

В истории о мутантах права человека были главной целью, к которой шли герои, равенство перед народом и законом — высшим смыслом борьбы. «Люди Икс» были историей притесняемого, а не привилегированного меньшинства, а люди в форме — символом подавления, зловещими тенями, нависающими над мирной школой. В последних же комиксовых экранизациях, как и вообще в голливудском кинематографе после 11 сентября, главной ценностью стала защита от внешней угрозы, а её гарантом — вооружённые силы, на стороне которых выступают и супергерои. Правами человека и законностью можно, оказывается, и поступиться, если на голову из разверзшихся небес валятся читаури и криптонские ВВС: ради борьбы с противником можно, видимо, дать Бэтмену прослушивать все телефоны, выписать Супермену лицензию на убийство и под шумок отменить губернаторские выборы.

В «Человеке из стали» именно военные становятся той силой, которая даёт добро на дальнейшие разрушительные действия Супермена, и перед которой он считает нужным совершить свой супергеройский каминг-аут в безлюдной пустыне. Тони Старк, к его чести, в такой ситуации хотя бы устраивал открытую пресс-конференцию

«Люди Икс» пытались построить мир, где перед законом все равны, но сегодня их кинематографические наследники живут в мире, где некоторые всё-таки равнее — бог с ними, миллиардным ущербом экономике и нарушением основных прав человека, лишь бы не было войны. Отчасти различие в приоритетах можно объяснить действительным отсутствием крупной внешней угрозы в мутантской трилогии: неизвестно ещё, как бы изменилась политическая ситуация в их вселенной, загляни к ним на огонёк какой-нибудь шальной Галактус, и именно поэтому третий фильм выглядит таким огромным упущенным шансом.

Изначально предрасположенные к комментариям о реальных общественных проблемах и снимавшиеся в довольно турбулентной политической обстановке, два первых фильма могли бы вылиться в мощную эмоциональную и сюжетную кульминацию сагой о Тёмном Фениксе — пришедшей извне угрозе, способной радикально изменить и динамику внутри мутантского сообщества, и отношение к ним обычных людей, и политический климат — и тем самым вдобавок отреагировать на происходящее в реальном мире. Разрушительное вторжение Феникса — на тот момент ещё крайне болезненная параллель к событиям 9/11 — могло бы стать переломной точкой для политизированной вселенной «Людей Икс», тем поворотным моментом, который превратил бы борцов за свои права в наделённую особыми полномочиями касту, не отвечающую перед законом, которой стали супергерои в кино сегодня.

Увы, вместо трёхсотмиллионного комментария о тектонических сдвигах в обществе, власти и культуре в результате национальной трагедии мы получили Джин Грей, лезущую в штаны Росомахе. Переход от одного мировоззрения к другому случился за кадром и потерялся где-то между конкурирующими киновселенными. Редко представляется случай такое написать, но: перезагрузите опять «Людей Икс», не в декорациях Mad Men. Они однажды совсем чуть-чуть не дошли до грандиозного финала, вдруг со второго раза получится?