Рождество без торжества, кровь на снегу, наркоманы в Хорватии, горькие скандинавские сказки и голливудский огонёк — выбор «Перемотки».

01

Кэрри Пилби

Carrie Pilby • Сьюзен Джонсон • 2016

Кэрри Пилби ненавидит лицемеров, а её отец из таких. У неё нет друзей, за неделю она читает 17 книг, а её психотерапевт, которому она принесла в шарфе курицу на День благодарения, считает, что такое положение дел далеко от нормы. Кэрри парирует: проскочить три класса в школе, потерять маму в двенадцать и четырнадцатилетней поступить в Гарвард — уже не слишком общепринятый путь.

До конца года мисс Пилби нужно выполнить список вещей, которые, по мнению её доктора, помогут ей стать лучше. Там полно ерунды: от домашнего животного до похода на свидание. Кэрри считает лишним выходить из дома, более того — общаться с теми, у кого моральные, этические и интеллектуальные стандарты ниже, чем у неё. Миру все-таки придётся дать шанс, когда отец подкидывает Кэрри работу: там она знакомится с Дугласом (он немного глуповат) и Тэррой (та слегка озабочена). С ними ей случится напиться на концерте, честно поговорить о сексе, ну и сходить на то самое свидание — обсудить одноклассника с фамилией, переведём, Ебланов.

«Кэрри Пилби», конечно, кино про тех, кто встречает смену года со смурным лицом, но втихаря и очень про себя подумывает о веселье крест-накрест с чудом. Это знакомая история про экспрессивных интровертов, которые каждый день спотыкаются, но тем не менее пытаются справиться со своей жизнью: учатся ничего не бояться и горделиво вздёргивать нос, когда дела совсем не очень. То, как умеют фильмы с конкурсов в Парк-Сити, Торонто и мест поменьше: очень американские, в меру сентиментальные, порой злые, наполненные сквозной элегией. Лишает слитности такие работы разброс по времени: здесь то обыкновенный безумный день мегаполиса, продолжающийся полтора часа, то экспозиция всех важных заокеанских праздников разом. Но главное, что в канун — все обязательно помирятся и, проламывая зрительскую стену, с беззащитной улыбкой посмотрят в камеру перед титрами.

Выразить весь такой фильм одной только внешностью могла бы Обри Плаза, но пока её время занимают сериалы, лучше, чем Бел Паули, было не сыскать. Муза последней картины Кристофера Смита своей неуёмной моторикой успевает даже донести, что брать книгу и не возвращать — верх человеческого неприличия.

Читайте также
Detour и ещё 34 независимых фильма, которые можно проспать

02

Чудесная ночь в Сплите

A Wonderful Night in Split • Арсен А. Остойич • 2004

Город со средневековой архитектурой на хорватском побережье. Несколько часов до Нового года. В центральной части — концерт какой-то фриковатой группы, вокруг толпа панков. Некоторые люди спешат закончить свои дела.

Женщина готовит голубцы. К ней домой заваливается мужчина, боевой друг её погибшего на войне мужа. Начинается секс, потом ругачка. Мужчине нужно уехать, женщина проведёт Новый год одна. Он оказывается мелким наркодилером с заказом, который не ждёт, но заказчик (местный воротила) как-то хитро улыбается. На другом конце города другая леди ищет дозу — и готова на всё. Ей может повезти, поскольку группе каких-то моряков, включая мрачного чернокожего здоровяка (рэпер Кулио), которого бросила девушка всей его жизни, срочно нужен секс. Между этими историями — рассказ о паре подростков-наркоманов, ищущих место для интима. Опробовав не один подъезд, они находят заброшенный чердак, откуда видны ангелы.

«Чудесная ночь в Сплите» — очень точечный привет из нулевых, сделанный по образцам голливудских альманахов, где несколько сюжетных линий, на которые нанизываются второстепенные, переплетаются вокруг какого-нибудь важного события. Это почему-то мало кому знакомое сюрреалистично-монохромное cult cinema с очень близким балканским колоритом и предпраздничной суетой. И кажется, это идеальный вариант, чтобы провести последнюю ночь декабря тем немногим, которым милей криминальные истории про наркоманов, чем, например, салют. Он, к слову, есть и тут.

03

Парковка

P2 • Франк Халфун • 2007

А вот тем, кому по душе маньяки и насильники, нам тоже есть что предложить.

До Рождества считанные часы, а Анджела всё никак не может покончить с назло свалившейся работой. Годовые отчеты поджимают, начальство имеет свойство некстати о себе напоминать, родственники на проводе вечно волнуются, а тут ещё нарисовался коллега с извинениями за мерзкий харассмент после вчерашнего новогоднего корпоратива. Но всё когда-то заканчивается — вот и доброжелательный вахтёр уже провожает Анджелу до парковки, рапортуя о своих планах на праздники. Естественно, машина на стоянке не заведётся, время как обычно куда-то денется, но на помощь откликнется Томас, собачник и любитель отдаться танцу под Элвиса Пресли, только что откупоривший шампанское в будке для охраны.

Специалист по маньякам с пристрастиями Франк Халфун памятен в первую очередь новаторским POV-ремейком радикальной классики, крепким и кровожадным direct-to-video «Сбиться с пути», который не похоронили бы и сеансы в просторных залах, и как бы актуальной лентой «Приложение», устаревшей через неделю, — про неё лучше лишний раз не вспоминать. Влиятельный в нулевых дуэт режиссёров-продюсеров Ажа-Левассер во многом определил страсть Халфуна к насильникам, подготовив к его дебюту максимально удобный и почти что беспроигрышный скрипт с отработанными годами жанровыми механизмами, ходами, тропами, типажами. Бесноватым глазам и мнительным бровям пленительного актёра Бентли выдвигают в пару выразительную блондинку Николс с заметным декольте; если первому между дублей меняли дрессированных ротвейлеров, то второй сшили четырнадцать платьев.

В отличие от насильника Вуда из «Маньяка» степень помешательства в «Парковке» не складывается из детских травм и амбулаторной книжки, а совпадает с доведённым до точки ребяческим желанием удостоиться той самой красотки. С такими вводными принято обращаться к шонабирновской хирургии, но тут из крещенского душегубства — случайно сломанный ноготь и оборона заднего сидения от обозлённого пса баллонным ключом.

Расчетливый буллинг этого обаятельного кабельного половинчатого слэшера сбивается лишь однажды: после трети фильма безответных комплиментов и любезностей Томас с выколотым глазом со злости всё-таки выскажется про тупую мокрощёлку. За что справедливо будет предан огню.

04

Безумные каникулы

Lost Holiday • Майкл Керри Мэтьюз, Томас Мэтьюз • 2019

Слегка скаженная Маргарет из Нью-Йорка прибывает на Рождество в округ Колумбия — там скука. Не осталось ни духа празднества, ни нормальных приятелей, а на Санту Маргарет уже сто лет как не ведётся. Улучшить положение вещей, по её мнению, смогут весёлые стимуляторы — друзья навсегда. Прихватив нью-йоркского щегла, та отправляется за нелегальным весом, но, понятно, это лишь повод: дальше случится криминал позабористей, даже появится хастлер с погонялом Русский. В общем, начнётся такое необходимое Маргарет сплошное веселье.

«Безумные каникулы» — такой фильм «Рождество, опять» с перевёрнутой с ног на голову тональностью. Как раз для тех, кто устал от меланхолии или просто повзрослел. «Каникулам» так и хочется приписать тег «постмодернистский мамблкор», но лучше внимательно посмотреть, как этот насмешливый эрратив с горькой иронией на полях подмечает важную вещь. Плюс-минус 30-летние люди, наснимав целый жанр разговорных глупостей на все случаи жизни, за непрекращающимся бубнежом редко уточняли, что с годами ничего не меняется. В 35 также хочется взорвать свою жизнь, как и в восемнадцать, только счастья от этого на порядок меньше.

Почтение дебютантам Мэтьюз, что выйти на разговор предпочли через криминальную комедию, снятую на приятные глазу 16 миллиметров, которая чем дальше, тем всё больше из податливого инди превращается в мрачный гротеск. Важно, что эту веху, этот с каждым годом всё более заметный рубикон, закрывает собой Кейт Лин Шейл — королева маленького формата, важная актриса заокеанских тесных фильмов. Кому, как не лучшим из нас, заводить разговор о не самых приятных вещах.

Читайте также
Двойной сеанс: Casting JonBenet и Kate Plays Christine

05

Счастливого Рождества

Happy Christmas • Джо Свонберг • 2014

Джо Свонберг снял фильм, в названии которого есть слово «Рождество», но от Рождества тут только наряженная ёлка и разноцветные огоньки, — зато вдоволь фирменного концентрированного Свонберга.

Как строить отношения мужчине и женщине. Как быть тридцатилетней и воспитывать сына. Как поймать тот момент, когда нужно начинать взрослеть. Ответов даётся не больше, чем в том же свонберговском Drinking Buddies, то есть вообще не даётся — кому они, в конце концов, нужны. Happy Christmas — это просто небольшой кусочек американской жизни, запечатлённой как есть. Фильм очень кривой, дико неловкий, насквозь неряшливый, будто бы сделанный за пару дней (что не так далеко от правды), но в котором, тем не менее, есть много милых и интересных мелочей для своих.

Анна Кендрик снова разгильдяйка; режиссёр Марк Веббер — шугейзинг-музыкант; Лена Данэм находится будто бы в сиквеле сериала «Девочки», только теперь для домохозяек за тридцать. Сам Свонберг играет отца и мило нянчится с ребёнком, традиционно позволяя собственному герою отвешивать много приколов. Дитя, к слову, Джо: он уже почти подрос и скоро, по идее, должен бомбардировать картинами, опережая график отца; в полтора года он уже значился полноценным автором сценария фильма Marriage Material.

Читайте также
Поговори с ней: Мамблкор, 15 фильмов и один сериал Джо Свонберга

06

Я поймал Дьявола

I Trapped the Devil • Джош Лобо • 2019

Мэтт с женой приезжает к брату Стиву на Рождество: тот, во-первых, для верности подпёр входную дверь коробками, во-вторых, встречает родственников с ножом в руке, в-третьих, говорит, что поймал дьявола. В-четвертых, попытайтесь осознать минуте на сороковой этого выдающегося дебюта, что за окном праздник, в гостиной — ёлка, а вокруг, вообще-то, мерцают огоньки.

«Я поймал дьявола» — это невероятно страшное кино, поистине филигранная работа, добытая малыми средствами; по сути, собранная из чисто творческой сноровистости и колоссального режиссёрского чутья. В кадре — только дом, три актёра (и ещё минутные камео по мелочи), бесконечный гул и красный неон, но режиссер Лобо такой обоймой ставит всё на уши и поднимает со дна какую-то совсем пронизывающую хлябь.

Побратима ленте легко найти в фильмографии вундеркинда Мики Китинга: его «Кокон» тоже до поры до времени ловко игрался с паранойей и безумием затворника-брата, к которому на помощь прибыла родня. И именно при таком лобовом столкновении двух авторов раскрывается понятие исполнительского мастерства. Концепты Китинга хороши лишь в теории, реализовать твёрдой рукой хотя бы один из своих фильмов ему, к сожалению, пока так и не удалось.

С «Дьяволом» также можно не сойтись характерами: но если ленте дать шанс и на мгновение честно в неё поверить, она обязательно затянет, как те липкие синтезаторы на фоне, и вряд ли отпустит до самого конца. Это исполинское кино не плутает вокруг своей нездоровой хтони и не теряет себя в мареве басовитого морока, предлагая зрелище уровня «Ведьмы» Эггерса (особенно в выходы козла Чёрного Филиппа), фильма «Соблюдение» и первой картины Оза Перкинса.

На язык ещё напрашивается совершенно забытый found footage «Крошка Молли» Эдуардо Санчеса, где десять лет назад высказывались смелые и прогрессивные идеи насчёт природы зла. Лобо диффундирует свою версию с подкожным холодом и убедительной айдентикой: Стив запер в кладовке не абстрактное зло, а семя. Не посадив семя, никогда не узнает, что из него произрастет — то же самое со злом. Процент боли, принесённый человечеству от зла, мал, но это всё равно миллионы, — и зло виновато не в произошедшем, а потому что позволило всему случиться. У всех есть персональный дьявол, вопрос в том, насколько сильно каждый может его припрятать. У Стива было горе с женой и ребенком: своего дьявола он прикрыл на пять замков и присобачил ещё крест сверху.

У Лобо есть даже потрясающая чёрная шутка, появляющаяся к титрам, — там говорят о том, что эта картина ещё и кому-то посвящена; вот уж где точно недобрая память. Если Свонберг относился к Рождеству скорее презрительно, то Лобо говорит прямо — это исконно дьявольское торжество.

Читайте также
Вера в бога и сделка с дьяволом в фильме The Witch
Детектив фотографирует незнакомку и теряет связь с реальностью в триллере Observance
Забытые дети и дружба с дьяволом в хорроре February

07

Смотри по сторонам

Better Watch Out • Крис Пековер • 2016

Люку и Гаретту на вид не больше двенадцати, но оба хорохорятся под взрослых: Люк всерьёз, а Гаретт скорее за компанию. Начитавшись в интернете, что девушки «мокнут» от ужастиков, и где-то надыбав оксикодона, Люк с упоением дожидается сиделку Эшли.

«Смотри по сторонам» — по-хорошему наглая смесь «Скотта Пилигрима» и «Одного дома», где втихаря подменили правила игры, а порой и вовсе жульничают краплёными картами. Смена драматического регистра где-то в середине фильма угадывается, конечно, минуты с десятой, но праздника меньше не становится, да и как исполнено: нарциссичный и избалованный ребёнок с подозрением на эдипов комплекс предстаёт артистом Бентли из фильма повыше или самим Маколеем Калкиным из такого реворка.

Подмену понятий в аксиоме «жертва-маньяк» современным хоррорам редко когда удаётся провернуть гладко, но картина дебютанта Пековера обладает каким-то коламбусовским шармом и райтовской статью, только формальные признаки в виде крови (плюс виртуозно инсценированная сцена из «Одного дома» с банкой краски) подстрекают назвать её ужастиком. На самом деле — настоящая новогодняя комедия с шутками за сто, пубертатным напором и индивидуальными режиссерскими удачами. Пековер, к его чести, не играет ретрофильтрами и не пытается показать, что на дворе, скажем, начало 90-х, тем самым выразив почтение всем подряд, а находчиво переписывает и грамотно упраздняет всю рождественскую киноревизию, ладно встраиваясь в ряд современных циничных постмодернистов. Попади такому человеку на стол «Ирония судьбы».

08

Санта на продажу

Rare Exports: A Christmas Tale • Ялмари Хеландер • 2010

Международный успех финнов Тимо Вуоренсолы и Томми Вирколы в конце нулевых не прошёл незаметно для национального кинематографа. В почётный ряд к ним можно записать другого видного скандинава Ялмари Хеландера, громыхнувший анти-рождественской сказкой для абсолютных циников.

Выросший до полного метра из серии темпераментных короткометражек фильм Ялмари действительно пугающ (как карпентеровское «Нечто»), весел (как «Один Дома») и интересен тем, что развенчанием культа личности Санты в нём занимается сверхактивный ребенок, которому не верят взрослые. Возможно, по этой причине финал выруливает в головокружительно мрачное голливудское фэнтези в снегу исключительно для взрослых. Раньше статус такого зрелища твёрдо держала за собой картина «Плохой Санта», теперь можно переключать на это: тут Санта не просто плохой, а прямо-таки ужасный — ни дать ни взять существо, ворующее детей.

Читайте также
Джон Карпентер и Курт Рассел чудовищно хохочут над своими фильмами

09

Рождество, опять

Christmas, Again • Чарльз Покел • 2014

Ноэль в предрождественский месяц продаёт елки. Предпочитает дневной смене ночную, работать старается на совесть: иголочки сметать, чтобы покупатель не подумал, что деревья мёртвые, разноцветные огоньки зажигать поярче.

Для него не проблема побеседовать с бездомным на тему того, что Рождество — всё-таки то ещё дерьмо; или помочь прохожему выбрать тот сорт ёлок, на который точно ведутся девчонки. На такой работе может запросто прилететь в лицо, а может состояться случайная встреча со спящей на лавочке девушкой с жвачкой в волосах. Выйдет из этого чудо или несчастье — это уже как посмотреть, но, как известно, никто не застрахован даже от последствий похода в баню.

«Рождество, опять» — это личная рефлексия режиссера Покела, спрятанная в некой интеллигентности Алекса Росса Перри (чуть ли не весь технический состав — приятели-соратники Алекса), насквозь пропитанная нью-йоркским, простите, хипстерством: закругленные очки, шапочки-колпачки, твидовые пиджачки и идеально красивые дети. Подправленная оптикой Super16 зернистая картинка только приумножает эффект комичного: порой прихеритейдженного Кентакера Одли с усами в некоторых ракурсах сдуру путаешь с молодым Лариным из «Ментов». Покел, как водится у порядочных независимых американских дебютов, кино срисовывал с себя: пессимистичный взгляд на праздничный канун вырос из опыта продажи вечнозелёных деревьев жителям Гринпоинта. Свои переживания и эмоции по поводу тех декабрьских деньков режиссёр описывает как «сюрреалистичное суетливое полубезумие бездомного».

Покел, может, и правда излишне позёрствует, но традиции большого американского рождественского кино любит не меньше фильтров и бликов — чувствуешь себя уютно, как в «Один дома», а, любуясь на очередного актёра в шапке, разгадываешь классические рождественские хиты. Главному хиту программы, Кентакеру Одли, они скорее мешают. Смотреть на застенчиво бросаемые им взгляды на подружку сменщика или на слёзы после визита к счастливой примерной семье, почти переходящие в рёв, хочется в полной тишине.

«Рождество, опять» относится к Рождеству примерно так же, как и уже дважды упомянутый Свонберг, — то есть в качестве бэкграунда, где происходят вещи поважней. Милая девушка кладёт голову на плечо, пока бутон цветущего китайского чая превращается в розочку — и Рождество тут, конечно, совсем ни при чём. После празднества ожидаемо наступают будни, розочка завяла, близится очередная смена.

10

Очень Мюрреевское Рождество

A Very Murray Christmas • София Коппола • 2015

Умница и красавица София Коппола устроила квартирник в довольно известном отеле со звёздами всех мастей: кто-то зашёл на две минуты, а кто-то просто давно не держал микрофон в руках и не выпивал.

Оставаясь великим формалистом с каллиграфическим почерком, София, кажется, засмотрелась Содербергом про Либераче. Это немного суетливое, будто бы снятое на скорую руку как бы кино, вызывающее больше восторга, чем вопросов, по той причине, что в нём решительно ничего не понятно. Вот Билл Мюррей, который только пьёт и поёт (разок ещё и зачитывает), так не отрывался даже в молодости. Крис Рок точно ошибся дверью, но также получил свой куплет. Ближайший друг каждого из Коппол Джейсон Шварцман вспоминает времена, когда выпускал обаятельный инди-поп. Майли Сайрус просто Майли Сайрус образца пятилетней давности. Клуни за полторы минуты произносит полторы фразы, выныривая из-за ёлок. Муж Софии, Томас Ман, созывает полный состав группы Phoenix — и они, конечно, исполняют.

Шутки для своих, едкие выпады и технические вольности вроде бегло собирающейся в фокус камеры напрямую говорят о том, что серьёзные профессионалы решили повеселиться — ну, ещё сняли фильм по мотивам. Почему здесь в роли бармена нету самого Содерберга и почему тут вроде как встречают Рождество — та ещё загадка, но, видно, это всё телеканальные хитрости. Загадка есть и в том, как Netflix, повинуясь алгоритмам, собирается такой жест объяснять обычному зрителю, решившему скрасить свой праздничный вечер. Хотя зачем тут какие-то объяснения, когда Майкл Сера в пиджаке рассказывает Мюррею про то, что крупная рыба с его крючка просто так не срывается.

В любом случае за таким балаганом наблюдать куда, что ли, познавательней, имея ввиду полнейшее смешение высокого и низкого, чем за, например, «Убойным огоньком» де ла Иглесии, больше похожим на несостоявшийся проект Жоры Крыжовникова, и за советскими  заливными рыбами. Или проследить, как просто в Голливуде заводятся внутрицеховые профессиональные знакомства.

11

Дурацкое дело нехитрое

In Order of Disappearance • Ханс Петтер Муланд • 2014

Нильс Дикман (суровый Стеллан Скарсгард) только что получил награду «Человек года» по мнению каких-то людей в какой-то норвежской глуши, где нет ничего, кроме снега. Нильс любит свою работу и считает странным получать награду за то, что приносит ему удовольствие. Он — водитель снегоуборочной машины, которая прокладывает тропу «между нашим уголком и остальным миром». Но случается страшное: находят труп сына с передозировкой. Жена плачет, Нильс недоумевает, ведь тот никогда не принимал наркотиков.

Дальше всё начинает происходить очень быстро. Скарсгард становится мрачнее тучи: из снайперской винтовки возникает обрез, челюсть ломается примерно через каждые десять минут, багровеет каждый второй сугроб, но смеются тут не меньше. Полицейские в Норвегии выписывают штрафы только за неправильную парковку; над фамилией Дикман шутят понятно как; местные бандиты не хотят менять холод севера на тепло и пляж южных стран, потому что таких пособий по безработице они больше нигде не найдут; швед в Норвегии, оказывается, тоже иммигрант, но его всё же можно пригласить в партию; чёрным экраном с крестом отмечают каждого нового покойника, евреям добавляется звезда Давида.

Местечковость историй маленьких кварталов Гая Ричи, наложенная на остроумие братьев Макдона в антураже сериала «Фарго», — есть фильм «Дурацкое дело нехитрое». В какой-то момент здесь появляется культовый Бруно Ганц в образе сербского крёстного отца, и тогда становится совсем хорошо. Ещё тут колоритные мужчины уходят под Рождество в закат, но по-особому — исключительно на снегоуборочных машинах.

В этом году Ханс Петтер Муланд переснял «Дурацкое дело нехитрое» для Голливуда: получилось заметно хуже, зато снег чистит там Лиам Нисон.

Читайте также
В двух экземплярах: Зачем режиссёры переснимают свои фильмы

12

Чёрное Рождество

Black Christmas • Софи Такал • 2019

Сестринство при университете Хоторна готовится к рождественской вечеринке: кто-то подбирает платье, кому-то оказывают психологическую поддержку, где-то подписывают петицию, чтобы белого цисгендерного воротничка-преподователя, грубияна и сексиста, сместили с должности. Девушкам периодически приходят сообщения с угрозами: Линдси, первая жертва смс-буллинга, своих подруг больше не увидит — по пути до дома она будет кровожадно истерзана сосулькой.

«Чёрное Рождество» заявляет о себе прямо с титров: пролог, говорящий, что мужчины обладают силой сродни сверхъестественной и должным образованием, — с такими данными  они могут добиться всего, чего захотят; затем — настоятельно повторяющиеся фразы насчёт того, что хорошего парня сейчас не сыскать, мужикам всё как обычно сойдет с рук, и с какой стати они стали такими безнадёжными мудаками. Лучший подарок современной студентке — безусловно, игрушка-вибратор, поэтому мальчики не нужны; менструальная чашечка — друг, который не подведёт; даже след на снегу от несчастно убиенной Линдси — фаллической формы.

И вроде бы окей, всё так и должно быть: дух времени, агитповестка, бесконечная борьба. Если попробовать задаться мыслью, когда, собственно, в последний раз случалось услышать так акцентированно чётко о менструальной чашечке в кинотеатральном прокате, — кажется, это звучит впервые. Да ещё в хорроре, где половина жанра — ретроградное перемалывание костей старых приёмов для мультиплекса, а вторая — интимные переживания, завернутые в ужастик, потому что именно через него можно понятно и ясно донести свою рефлексию, практически ничего не расплескав. А вот «Рождество» не оставляет выбора и какого-то задела для манёвра зрителю, любящему порассуждать и посмаковать междометия и паузы. Это кино, конечно, петиция, подписанная кровью, транспарант с восклицаниями, то есть зрелище, вобравшее в себя примерно всё то, за что критическая масса зачем-то полюбила Джордана Пила — великолепного сатирика, исполняющего комедию, но до бесконечности безнадёжного режиссёра. Только постановщицу Софи Такал эта же критика почему-то костерит.

Милый парень в этом мире кампусов и рождественских елок — чёрный парень, он тут вообще такой в единственном числе; большинство классиков литературы — ожидаемо белые мужчины, но чьи это, в конце концов, классики; на занятиях этого вымышленного заведения перво-наперво обсуждают гендерные предрассудки; самая громкая, напористая и шумная дама тратит деньги с карты родителей — и ни о чём не жалеет, девочки манипулируют мальчиками (вся линия с парнем в женской компании плюс возмутительно далекая от реальности сцена с установкой ёлки); охранник — словно дежурный регионального следственного комитета перед девушкой с синяками и заявлением на мужа. Все эти вещи можно, конечно, списать на забористый троллинг и намеренное передёргивание; режиссёрка Такал своим центральным персонажем даже проговаривает: дескать, мы ничего не делаем, только всех бесим, всё равно ничего не исправить.

И тут Софи, до этого выстраивавшей красивую и изящную фильмографию о женских страхах и слабостях, можно попробовать предъявить за лицемерие, но это будет ошибкой: всю режиссерскую дорогу она не стеснялась настаивать и на феминном прочтении своих работ в том числе. В важном для мамблгора дебюте «Зелёное» Такал смело посвятила минут пять диалогу о харассменте мизогиника-босса; незаметно вводила в содержание размышления о том, как ужасно постоянно слышать «улыбнись», как надоел менсплейнинг от парня, рассуждающего среди друзей про то, как ты ничего не поняла в этой книге Филипа Рота. При этом Софи выставляет свет над сценой, где пара очевидно давно любящих друга людей не могут договориться о сексе: ему нравится, чтобы в ухо сыпались пошлости, а ей нужно сосредоточиться.

На все эти вопросы «Зелёное» принципиально не давало ответы, но и не заламывало руки в позе: второстепенные смыслы в нем лишь аккуратно пронизывали поэтическое высказывание о чувствах людей, где так сложно остаться собой и окончательно не превратиться в нечто, устраивающее всех вокруг. Спустя время в «Зелёном» можно обнаружить еще и запредельную глубину: просмотр этого фильма тридцатилетним разительно отличается от того, что можно приметить глазами двадцатилетнего. Все эти удивительные поведенческие признаки, которыми до краев наполнила картину Такал, скорее пугают: как много это кино про тебя понимает, как предательски хорошо тебя знает.

Сделанная уже на принципиально других мощностях вторая лента Такал «Всегда сияй» и держит строй, и продолжает линию девичьей самоидентификации: там также одна девушка очень хотела стать другой. И на начальных титрах присутствуют слова Джона Роберта Пауэрса («У женщины есть право быть привлекательной и очаровательной, в каком-то смысле это даже её долг, ведь она — источник вдохновения, ваза с цветами на столе жизни»), но они куда, что ли, минорней. Дальше — знакомые разговоры про ублюдка-босса, который со всеми красками рассказывает свой сон, где он эякулировал на грудь героине Маккензи Дэвис. Там же Дэвис справедливо замечает, что если бы была мужчиной, её вряд ли кто-то пытался успокоить. Под монтаж-нарративом Такал спрятала невероятно тонко исполненное и эффектно задуманное кино о доле женской и первобытной зависти, но, дойдя до точки бифуркации, ей вдруг стали интересны методички Джеймса Вана и рекомендации Джордана Пила; декларировать — так нажимая на все кнопки сразу.

И ведь есть же отличные примеры, разговаривающие с «Рождеством» на одном языке, от которых не оторваться, а их наблюдения не мешают подмечать какие-то сторонние вещи для себя. Тот же Алекс Росс Перри отправлял лучших подруг в загородный домик, Сара Адина в «Полночном плавании» снаряжала трёх сестер в дом детства на озере, Джейсон Бенкер в «Войлоке» спокойно относился к тому, что акционистка Эми Эверсон предпочла бы отрезать всем члены. В том же «Солнцестоянии» и «Я иду искать», главных жанровых хитах из кинотеатра года, которым не чужды смелые заявления, девушки тоже предавали всё огню, смеясь ему вслед, но это принципиально другой разговор. В шутинге дома с отпором кочергой поставил точку Адам Вингард своим мамблгоровским междусобойчиком «Тебе конец!». После нового «Рождества» почему-то приходит на ум только издевательски надменная серия «Судная ночь».

Больше того, в последнюю очередь вспоминаешь, что «Чёрное Рождество» — всё-таки ремейк картины с почти пятидесятилетней историей. Не бог весть какое переиздание 2006 года говорило про сестринство и настроение рождественского празднества куда больше, чем модная роговая оправа и актуальный протестный дух в работе Такал. Ей зачем-то даже понадобилось менять кота на кошку в доме сестёр — и имя дать Клодетт.

Читайте также
Очень девичьи дела: 20 женских хорроров о ведьмах, мизандрии и любви