Льютона наняли экономить студийные деньги, а получили классику жанра ужасов.

*

«Знаменитый голливудский продюсер» — словосочетание, богатое на ассоциации, но большей частью такие, что не подразумевают вклад в развитие кино как искусства.

Можно, скажем, не без оснований спорить, что в марвеловских блокбастерах рука Кевина Файги заметна сильнее, чем амбиции любого из приглашённых режиссёров, — но вся эта затея лежит скорее в плоскости беспрецедентно успешного бренд-менеджмента, нежели кино с большой буквы. Джейсон Блум, Менахем Голан или Роджер Корман — обладатели обширных портфолио, фильмы в которых объединяет не видение, а экономный подход. Спилберг-продюсер существует, чтобы Спилберг-режиссёр сильно не задирал нос. Вайнштейн — ну, вы в курсе.

Есть, однако, и исключения.

*

К 1942 году студия RKO Pictures, одна из большой голливудской пятёрки, пришла с двумя финансово провальными проектами Орсона Уэллса. «Гражданин Кейн», конечно, впоследствии оказался одним из главных фильмов в истории, но хвалебными рецензиями кинопроизводство не оплатишь, деньги студии нужны были тогда, а не в туманном будущем, — и со сменой менеджмента изменился и курс. Самонадеянный девиз прежнего руководства Quality Pictures at a Premium Price сменил прагматичный Showmanship in Place of Genius — место гения заняло зрелище.

Вэл Льютон, писатель и ассистент ещё одного звёздного продюсера Дэвида О. Селзника, работавший с ним над «Историей двух городов» и «Унесёнными ветром», был нанят RKO с прозрачными KPI: выпускать фильмы ужасов не длиннее 75 минут, не дороже 150 тысяч долларов и под продающими названиями, которые ему выдаст руководство. Рынок хоррора был на тот момент занят главным образом чудовищами Universal Pictures, но, для сравнения, «Человек-волк» 1941 года обошёлся студии в 180 тысяч, и бюджеты продолжали расти. Первый кроссовер Universal «Франкенштейн встречает человека-волка» стоил 1,2 миллиона, а престижный «Призрак оперы» с Клодом Рейнсом — уже и 1,75 миллиона долларов.

Вывести на разогретый рынок продукт в десять раз дешевле оказалось выигрышной стратегией для RKO. Другие студии успешно выпускали и более малобюджетные поделки, но в отличие от них фильмам Льютона удался редкий трюк — заработать не только деньги, но и место в истории.

Место Льютон заработал не только в истории, но и в сердце Мартина Скорсезе

*

За время работы в RKO Вэл Льютон спродюсировал 11 фильмов, девять из них — хорроры, впрочем, жанровая принадлежность этих картин скорее продукт маркетинга, нежели их действительного содержания. Броские названия — мы изо всех сил пытаемся не употребить слово «кликбейт», тщетно — поступали Льютону сверху, но продюсер с первого же фильма научился их вежливо игнорировать.

За диковатой вывеской «Люди-кошки» притаилась трагическая мелодрама о любовном треугольнике и страхе близости, но студийных начальников интересовала не эта коллизия, а то, что фильм за 135 тысяч принёс кассу в 4 миллиона (но это неточно; все оценки, впрочем, сходятся в том, что фильм был прибыльным). Успех первого проекта развязал руки подразделению Льютона в дальнейшем; вот вам скандальное название и эффектная афиша — дальше делайте что хотите.

*

Вокруг Льютона сложился коллектив постоянных сообщников, объединённых его видением: режиссёр Жак Турнёр, сценарист ДеВитт Бодин, монтажёры, а впоследствии режиссёры Роберт Уайз и Марк Робсон, композитор Рой Уэбб оператор Николас Мусурака и другие. В проектах мелькали одни и те же актёры, возникали знакомые по предыдущим фильмам RKO декорации (не пропадать же добру), и независимо от смены поджанров и сюжетов от фильма к фильму сохранялась общая тревожная атмосфера с то и дело сгущающимися тенями и звуком шагов за спиной.

Вопреки всем стараниям подразделения, классические мотивы и психологические нюансы терялись на фоне бульварных афиш, — кассу фильмы собирали, но критика принимала их неохотно, скривив традиционное для критики хоррора лицо. Признание к короткой, но продуктивной и творчески цельной вахте Вэла Льютона в RKO пришло позже, после его ухода со студии, попытки создать независимую компанию с Уайзом и Робсоном, редких, не особо удачных проектов для других нанимателей — и ранней смерти в 1951 году.

Первую же сцену его первого фильма для RKO хочется прочитать как заявку на авторское кредо: героиня «Людей-кошек» делает один за другим наброски пантеры в зоопарке и тут же выбрасывает. Это не искусство, скажет она, это просто по работе.

Со временем, впрочем, станет ясно — искусство.

1

Cat People

Люди-кошки, 1942

Ирена верит, что в порыве страсти превратится в пантеру, Оливер всё равно решает на ней жениться. Ирена задумчиво поглядывает на забытый в клетке с леопардом ключ, Оливер — на миловидную коллегу. Ничем хорошим это не кончится.

Формулу своих фильмов Вэл Льютон обозначил просто: «История любви, три сцены с намёками на нечто ужасное, одна с жестокостью в кадре, затемнение». Он не то чтобы рьяно ей придерживался, но «Люди-кошки» формуле полностью соответствуют. Получив от начальства название будущего фильма, вместо недорогой страшилки об оборотнях Льютон со сценаристом и режиссёром пришли к мелодраме, которая подразумевает и увиливает, тем и замечательна; тащить на поверхность сексуальные или прямолинейно чудовищные намёки — только портить.

Тёмных углов, шипящих котов и гулких шагов в «Людях-кошках» более чем достаточно, но главный вклад фильма в жанр хоррора — это «Льютонов автобус», подвид джампскейра, со временем измельчавший до впрыгивающих в кадр одноклассников и прочих неожиданных, но безвредных для героев пугал, наводняющих фильмы ужасов. Льютон и его присные, впрочем, имели в виду несколько больше, чем внезапную разрядку напряжения в мучительно безмолвной сцене.

В то время как главные хорроры эпохи разворачивались в Старом Свете среди замков, болот и воющих на луну аристократов, Вэл Льютон перенёс ужасное в узнаваемый современный контекст. Зло в его фильмах, даже более удалённых от американской повседневности 1940-х, не выделяется на фоне банального окружения съёмных квартир, пустых переулков и ночных контор — оно из них произрастает и является их неотъемлемой частью.

То, что у вас нет графского титула и вы каждый день ходите на работу, вас не спасёт. Страшным может быть не только вой в трясине, но и шипение открывающихся дверей автобуса; рано вздыхать с облегчением, что это не зверь вас настиг, — ярко освещённый салон с сонными пассажирами тоже чужой и опасный, пусть и иначе, чем люди-кошки из древних сербских легенд. Да и те, если присмотреться, скорее метафора городского отчуждения и страха.

Впрочем, если присмотреться ещё пристальнее, в тёмном углу опустевшего офиса действительно обнаружится чёрная пантера.

2

I Walked with a Zombie

Я гуляла с зомби, 1943

Прибыв на островок в Карибском море ухаживать за больной, медсестра встречает влюблённых в пациентку братьев, их властную мать и кое-какие странные недомолвки. Больная ходит во сне, в джунглях без устали стучат барабаны, и рано или поздно прозвучит слово «вуду».

Этому фильму удаётся сделать грозным предзнаменованием уличного музыканта, средь бела дня поющего калипсо, — что уж тут говорить про шумящий на ветру в ночи тростник, черепа и ритуальные танцы. Реальная опасность, впрочем, исходит от подсмотренных у Шарлотты Бронте сюжетных поворотов и, как водится, белых людей. О том, как они привезли на плантацию рабов, напоминает фигура Святого Себастьяна, украшавшая корабль, ей же всё и кончится — стрелой, бушующими волнами и белеющим в воде телом; вы и убили-с. А вуду? Вуду, может, и вовсе ни при чём.

Хотя — как знать.

3

The Leopard Man

Человек-леопард, 1943

Из ночного клуба где-то в Нью-Мексико убегает леопард, привезённый на потеху публике. Вскоре в городке начинают погибать девушки, но не все верят, что виной тому сбежавший зверь, — вот только термина «серийный убийца» им ждать ещё лет тридцать.

Компактный, как и все хорроры Льютона, «Человек-леопард» стремительно запрягает, не разменивается по пустякам и преподаёт несколько мастер-классов в том, как ставить саспенс. Здесь не проливают почти ни капли крови, не рычат за кадром и красиво подсвечивают испуганные глаза жертв так, как с тех пор разучились; перекати-поле и качающиеся над оградой кладбища ветки — страшнее любых чудовищ. Да, поводы выгнать девушек одних на опасные улицы по нынешним временам выглядят наивно и немного надуманно — вот вынь да положь ей муку на ночь глядя, приспичит же маме, — но своё дело делают; жертвы множатся, подозреваемые тоже.

Это единственный из этих фильмов, где обрывки звуков в потёмках не только служат нагнетанию нехорошей атмосферы, но и помогают вывести на чистую воду убийцу в финале. А леопард — тот тихо сверкает из темноты глазами, и т-с-с.

4

The Seventh Victim

Седьмая жертва, 1943

Ученица католической школы узнаёт, что её старшая сестра пропала без вести, и отправляется в Нью-Йорк на поиски.

Одинокая девушка в незнакомом городе — и само по себе сильный зачин, но «Седьмая жертва» вдобавок отправляет навстречу разыскивающей сестру Мэри частного сыщика, таинственных убийц, ночные вагоны метро, непрошеную влюблённость, пустые комнаты и загадочные символы. При монтаже из фильма вырезали несколько сцен, запутав зрителей и возмутив критиков, но оно и верно — кошмарным снам не положено подчиняться стройной логике.

Едва ли не самый прозаически выглядящий фильм — ни тебе зоопарков, ни шаманов, ни даже танцев с кастаньетами — он же и самый проклятый, где всё ложь и хмарь, поезд везёт по кругу, а в нежилой квартире болтается петля. Больше прочих этот фильм заставляет смотреть в черноту коридоров и прислушиваться к тишине; больше ему и не надо. Из всех полночных переулков в фильмах Льютона здешние — самые себе на уме, полноценная враждебная сила, морочащая голову, путающая следы и ведущая к чёрту на рога. Шагнёшь во тьму — вернёшься с ножом в сердце, салонные забавы обернутся сборищем оккультистов, сестра объявится сама и только прибавит вопросов, а в сыщиков будут играть психиатр и поэт — странная парочка, но, задуматься, идеальная для этих фильмов.

На всю эту круговерть будет смотреть со стены итальянской забегаловки Данте — он-то всё понимает, он о таком когда-то писал.

5

The Ghost Ship

Корабль-призрак, 1943

Выпускник морского училища заступает на должность третьего помощника капитана торгового судна — и с тем, кажется, что-то смутно не так. Герой узнаёт, что его предшественник умер, капитан отдаёт странные приказы и требует беспрекословного их выполнения, на палубе находят труп, и то ли ещё будет — и только немой матрос смотрит на всё понимающе и ничему не удивляется.

У студии был корабль — то есть, ну, декорация, — поставить ромком с привидением Льютону не дали, съёмки сиквела «Людей-кошек» откладывались, так что пришлось написать сценарий об убийстве на водах. Здесь меньше зовущей на смерть тьмы, но довольно глубоких теней, грозно лязгает цепь и бесшумно раскачивается над головами огромный крюк — выразительные средства скупы и деловиты. Первая половина фильма — о нарастающих подозрениях, вторая — о том, каково оказаться на корабле, чей капитан хочет тебя убить, но никто тебе не верит. Радиограмма соврёт, но немой матрос скажет всю правду — пусть и за кадром.

6

The Curse of the Cat People

Проклятие людей-кошек, 1944

У шестилетней Эми нет друзей, кроме покойной жены её отца Ирены — той, что обратилась пантерой под занавес первого фильма — да престарелой актрисы, что живёт по соседству и, кажется, слегка не в себе. Когда родители отругают дочь за отлучку без спроса и болтовню с воображаемой подругой, Эми убежит из дома — в ночь и метель.

Название, конечно, привирает — ни проклятий, ни оборотней тут нет, однако в остальном это действительно прямое продолжение «Людей-кошек», хоть и совсем о другом и по-другому. Но герои первого фильма — вот они, Оливер женился на Элис, а фотографии Ирены прячет глубоко в ящике стола. История, впрочем, не о них, а об их дочке — или даже вовсе о дочери их полоумной соседки-актрисы, которая на втором плане проживает свою драматическую арку. Дочка попадает в сказку — из тех, что надо рассказывать в сочельник под вой вьюги, чтоб было страшно, но непременно со счастливым концом; это же надо было угораздиться снять такое продолжение фильма о несложившихся отношениях и животной ревности.

Необязательное, но запоминающееся украшение фильма — легенда о безголовом всаднике из Сонной лощины, рассказанная, как и всё в фильмах Льютона, без лишних прикрас, но так, что пройдёт немного времени, и за спиной у маленькой беглянки по мёрзлой земле застучат копыта.

7

The Body Snatcher

Похититель тел, 1945

Чтобы вылечить парализованную Джорджину, нужна операция, для операции необходима практика, а для практики необходим труп. На удачу — или беду, как покажет развитие событий — доктора Макфарлейна и его ассистента, извозчик Грей всегда готов подзаработать. Для начала он разроет свежую могилу, а когда такой не окажется — перейдёт к более решительным методам.

Для фильма о сделке с дьяволом Льютону достался, признаем, великолепный дьявол. Освободившийся от контракта с Universal Борис Карлофф в роли инфернального возницы все свои реплики, считай, поёт — чего в бесконечной череде фильмов о чудовище Франкенштейна ему явно не удавалось (где Мэл Брукс, когда он так нужен?). Встретившись (последний раз в кадре) с Бэлой Лугоши, он и впрямь запоёт — ну, тут точно ничего хорошего не жди.

Лучший момент фильма — тоже о музыке. Слепая певица собирает милостыню на улице, мелькая то тут, то там, на свою беду встречает молодого доктора на пути того к Грею, а когда Грей подвизается добыть для опытов свежее тело — уходит в непроглядную тьму Эдинбурга навсегда. Видеть в певице метафору души доктора или нет — воля ваша, но сцена — ох, мамочки.

Финал — и вовсе. Чертовщина, морок, кони несут, ливень хлещет, и на козлах с возницей в свете молний — покойник.

8

Isle of the Dead

Остров мёртвых, 1945

После одной из битв Балканской войны греческий генерал отправляется на остров навестить могилу жены, но находит ту разграбленной, а потом узнаёт, что на острове — чума. Кое-кто, однако, считает, что причина смертей не болезнь, а красавица-ворволака, иными словами — упырь.

Все ужасы Вэла Льютона с их смутным ощущением тревоги и сомнениями 1940-х и так удачно вписываются в преобладающее мироощущение 2020 года, а этот — ещё и в самом прямом смысле о карантине и чуме. В одном отношении героям «Острова мёртвых» повезло больше, чем всем нам: прятаться от внешнего мира им приходится на картине Арнольда Бёклина, вдохновившей этот фильм. Во всех остальных — меньше.

Если вы боитесь быть похороненными заживо, никому об этом не говорите — сглазите ещё.

9

Bedlam

Бедлам, 1946

Узнав о творящемся в психиатрической больнице Святой Марии Вифлеемской, героиня пытается помочь пациентам и добиться реформ, но стараниями управляющего Бедламом сама оказывается в лечебнице.

Последний фильм Льютона для RKO, как и предыдущий, вдохновлён изобразительным искусством — на сей раз картиной Уильяма Хогарта, заслужившего даже титр соавтора сценария. «Бедлам» дороже, амбициознее, но, увы, вряд ли лучше предыдущих работ продюсера. Подводит его не бюджет или сложные костюмы вместо снятых задёшево знакомых закоулков, а попытки быть одновременно хоррором и политическим высказыванием, которые делят фильм пополам: сначала поговорим о правах человека, потом перейдём к борьбе.

Обе стороны «Бедлама», вообще говоря, фактически об одном и том же, и вторая, менее престижная часть доходчиво иллюстрирует все тезисы первой, костюмной и болтливой, — но в более захватывающей жанровой форме, с попытками бегства, победой эмпатии и вовремя припрятанными острыми предметами.

Рассуждать о гуманизме, спору нет, полезно, но иногда надо и прикончить мерзавца.