Если лучший в мире рождественский фильм про захват заложников — это «Крепкий орешек», то The Ref уверенно занимает почётное второе место. Здесь не бегают босиком по битому стеклу с автоматом наперевес, зато бередят старые раны, выясняют отношения и ненавидят друг друга, собравшись вокруг ёлки.

Чтобы скрыться от рыщущих по городу полицейских, Гас не придумал ничего лучше, чем взять в заложники подвернувшуюся ему в сельпо чету Шассёров и приказать отвезти его к ним домой — переждать облаву, позвонить скрывшемуся подельнику и решить, как уходить из оцепленного города. Эта логистика отошла на второй план, когда по дороге Кэролайн и Ллойд сначала шепотком, а потом и в полный голос начали отпускать саркастические реплики в адрес друг друга и вооружённого грабителя — и Гас понял, что, вероятно, стоило выбрать кого-нибудь менее разговорчивого и не так похожего на его собственных родителей.

И вот уже, волей-неволей приняв эстафету от постоянного психотерапевта, Гас в перерывах между попытками дозвониться до напарника огрызается на Шассёров «Да что ж вы за люди такие», поливает их водой и грозит пистолетом в том смысле, что у кого пистолета нету, тот пусть уже наконец заткнётся, а то сил никаких нет. Мимоходом выясняется, что скоро на рождественский ужин из военного училища приедет сын, а из преисподней — ллойдова мама и другая родня, и с этим надо что-то решать. Вдобавок по окрестностям ходят патрули и пьяный Санта Клаус, что тоже никому не облегчает жизнь.

«Осторожно, заложник!» балансирует где-то между «Забавными играми» и «Вождём краснокожих», выворачивает наизнанку стокгольмский синдром, скрещивает семейную драму с авантюрной комедией и слэпстиком, а для самой напряжённой сцены выяснения отношений надевает героям на голову канделябры — и преуспевает во всех этих плохо совместимых областях.

Линия с ограблением и побегом прописана вплоть до конфликта полиции города и штата и сцены уничтожения улик с помощью фильма «Эта замечательная жизнь». История отношений супругов ясно даёт понять, что привело их к решению развестись под рождественской ёлкой — и при чём тут мужнина мама (сюжет подчёркнуто бытовой, без выспренних «ушла любовь, завяли помидоры» — всё из-за денег и неумения принимать решения). Узнающий в заложниках своих родителей Гас рифмуется в мотивах с Джесси, предприимчивым сыном Шассёров, который тоже готов уже сбежать из нелюбимого дома и начать что-нибудь грабить.

Все сюжетные линии связываются и логично завершаются, все персонажи преодолевают препятствия и меняются по мере развития событий. У каждого тут своя вполне чёткая арка — кроме разве что копов, которые вроде говорящих диснеевских зверушек и чисто для поржать. Даже планомерно напивающийся Санта, и тот пригождается в третьем акте.

Впрочем, можно понять тех, кому эта история не кажется достаточно рождественской, — к нормальным feel good movies «Осторожно, заложник!» отнести непросто. Почти половина второго акта — это тягостная семейная сцена, которая прекрасно написана и сыграна, но не то чтобы согревает зимним вечером. Герои давно ненавидят друг друга и родных, и вот, собрав всех под ёлочкой, решают наконец выговориться, потому что и так нелегко, а тут ещё и этот мужик с пистолетом всё усугубляет. От комического аттракциона «заложники выносят мозг грабителю» фильм переходит к семейной драме — остроумной, но ничуть не эскапистской, и, видимо, где-то между перепалкой об ипотеке и воспоминаниями о разрушенной мечте зритель, решивший посмотреть рождественскую комедию, и теряется.

Место рождественскому чуду, тем не менее, есть и в этом дисфункциональном фильме, просто чтобы оно произошло, героям нужно пройти через сеанс психотерапии. Всё, что не убивает супругов Шассёр, делает их бодрее и веселее, и вдоволь накричавшись о своих разногласиях, Ллойд и Кэролайн в третьем акте уже бок о бок споренько связывают родственников упаковочной лентой, пускают полицию по ложному следу и по мере сил помогают Гасу уйти огородами. И так, спровадив полицию и устало усевшись на лестнице, герои понимают, в чём на самом деле заключается дух Рождества.

В том, чтобы связать наконец надоевших родственников упаковочной лентой.