В самом любопытном из «Хэллоуинов» есть маски, роботы и жертвоприношения, а Майкла Майерса и надежды — нет.

Halloween III: Season of the Witch («Хэллоуин 3: Время ведьм»)
Режиссёр: Томми Ли Уоллес
В ролях: Том Аткинс, Стейси Нелкин, Дэн О’Херлихи
1982

— 1 —

«Хэллоуину 3» в этом году 35 лет, и большую часть этого времени его недолюбливали

Этот фильм, казалось, только портил и без того нестройную логику киносериала, который четыре десятилетия менял режиссёров, владельцев и мифологию, подстраивался к разным волнам хоррора и даже без помощи третьей части намертво запутался в том, чего надо от жизни Майклу Майерсу и какое место во всей этой беготне занимает Джейми Ли Кёртис.

Героев убивали, актёры умирали между фильмами, герои ненадолго воскресали, чтобы тут же снова сгинуть, на смену им приходили какие-то ранее затаившиеся родственники, юный Пол Радд прятал младенца от сектантов, Баста Раймс с хендикамом бил Майкла ногами, причёска Джоша Хартнетта оставалась одной из главных загадок девяностых, а потом Роб Зомби решал, что сериалу надо добавить главу о трудном детстве маньяка, — и глазом не моргнув добавлял.

Серия развивалась эволюционным путём по заветам Дарвина: изменения в каноне были более-менее случайны, но некоторые из них приживались и передавались следующим поколениям «Хэллоуинов». Большинству нововведений, впрочем, это не удавалось — как не удалось и третьему фильму.

Многолетняя чехарда стилистических и сюжетных нагромождений неплохо справилась бы с запудриванием мозгов зрителям, даже если бы среди сиквелов «Хэллоуина» не было вставного эпизода о резиновых масках и рекламе-убийце. Он, однако, есть, а кому не нравится, тот сам себе враг.

Таких много.

— 2 —

Что снимать продолжение «Хэллоуина» — затея бессмысленная, доходчиво объяснило первое же продолжение «Хэллоуина»

История в фильме 1978 года была проще некуда: ходит и ходит себе мужик в маске за два бакса и убивает людей, пока героиня наконец не даёт тому сдачи. Где-то на фоне немножко подразумевалась предыстория, но тоже нехитрая, на рудиментарном уровне городской сплетни, что вон в том вон доме, видишь, там всю семью порезали.

Сила первого фильма крылась в его простоте: не усложняй формулу, не забалтывай, возьми простые ноты и умело их сыграй. Пусть зло будет в равной мере буднично и инфернально, а реки крови мы лить не будем, всё равно темно и денег нет.

Всё это принесло наскоро сделанному кино без большой рекламы кассу в двести с лишним раз больше его скромного бюджета, и продолжение стало неизбежно. Вот только продолжать было особенно некуда. Убитый Майкл Майерс исчез как появился, растворился в темноте где-то в последней монтажной склейке, завершив первый фильм мучительным многоточием, после которого снимать сиквел — только всё портить.

Усложнишь сцены убийств — насмарку правдоподобие. Добавишь мотивации убийце — рухнет его зловещая таинственность. Ускоришь темп и добавишь секса с насилием — выйдет заурядная эксплуатация. Оставишь всё как есть и будешь повторять простейшую формулу с небольшими вариациями в оружии и декорациях — вообще превратишься в «Пятницу, 13-е», а такой судьбы не заслуживает никто.

Именно этим Джон Карпентер, отказавшийся режиссировать, но согласившийся написать сценарий, и занялся. Второй фильм должен был методично, по пунктам про***ть всё, что было хорошего в первой части, а в конце безоговорочно, не оставляя места для сомнений, убить Майкла Майерса.

— 3 —

После аскетичной первой вторая часть дала всё и сразу: кровищу, сиськи, потерянных родственников, предысторию, имена, явки и оккультные намёки

Через три года после оригинала сиквел подхватил события прямо там, на месте, в то же время, аккурат под финальные титры. Несмотря на все нововведения, второй фильм далеко не ушёл, а к дистиллированному первому фильму добавилась только необязательная шелуха. Вместо тенистых задворок сабурбии действие перенеслось в закрытые коридоры больницы, так щедро залитые кровью, что в лужах подскальзывались герои; народу полегло больше; Джейми Ли Кёртис увереннее шагала навстречу злодею.

Внезапно (ну то есть как внезапно) зрителям оказалось не до тонкостей киноязыка, зловещих пауз и сознательно загнавшей себя в тупик истории — лужи крови и семейные узы тоже сделали кассу. Ну и пусть, что маньяка предали огню в финале, — пустяки, дело житейское, выкрутится как-нибудь, ждите продолжение.

Вместо трёхлетнего перерыва после первого фильма между вторым и третьим обещали всего год. Казалось, серия нашла свой ритм и теперь будет радовать фанатов новыми приключениями Майкла Майерса и его друзей каждый Хэллоуин, но не тут-то было.

Кинозлодеи в 1981 году ещё не воскресали из мёртвых по команде, законы природы худо-бедно соблюдались, а сценаристы и режиссёры понимали, что потенциал исходного «Хэллоуина» не безграничен. Им, наивным, казалось, что второй фильм поставил точку в истории Хэддонфилда, можно заняться чем поинтереснее. Айда, решили они, снимем продолжение про что-нибудь совсем другое, пока с Майклом и Лори разобрались.

Соавторы оригинала Джон Карпентер и Дебра Хилл предложили продюсерам радикальный ход: назначить главным героем сам праздник, маньяка убрать в чулан, а из франшизы сделать неубиваемую антологию хоррора с новыми историями и действующими лицами каждый год. Продюсеры согласились.

От «Хэллоуина 3» они пришли в себя только через шесть лет и первым делом вернули Майкла Майерса.

— 4 —

Начинать антологию было уже, конечно, поздно

Случись «Время ведьм» после единственного «Хэллоуина», всё могло сложиться совсем иначе. Увы, этот фильм шёл третьим, одно продолжение уже было снято, а значит, говорим «Хэллоуин» — подразумеваем Майкла Майерса, доктора Лумиса и Лори Строуд. Все попытки израсходовать потенциал серии за один сиквел вышли боком и только раздразнили зрительский аппетит. То, что должно было поставить крест на истории семейства Майерсов, было воспринято наоборот — как ростки расширенной вселенной и материал для дальнейших фильмов о тех же героях.

Третья часть, внезапно свернувшая с проторённой дороги, тут оказалась очень некстати.
Раздосадованных зрителей можно, конечно, понять: в третьем «Хэллоуине» не просто не нашлось знакомых персонажей первых двух частей, это было совсем другое кино, и вдобавок не очень ладно скроенное. За вывеской, уже прочно связанной со слэшерами и визжащими подростками, на этот раз скрывался штучный хоррор, не похожий ни на кого — и тем напоминающий сразу всё своё видеопрокатное десятилетие.

Лучшим фильмом серии всё равно остаётся первый, но и третий — странный, скособоченный трикстер — не только повод повздыхать, что было бы, если.

Хотя было бы, скорее всего, нифига себе.

— 5 —

У «Времени ведьм» своя собственная история и отдельная от остальных «Хэллоуинов» вселенная

Телевизоры во «Времени ведьм» показывают первый карпентеров «Хэллоуин», так что ждать Майкла Майерса, определённо, не стоит, он в этом фильме ненастоящий. К счастью, то, что реально в «Хэллоуине 3», ещё безумнее — и гораздо беспощаднее.

Питч Карпентера и Хилл обещал продюсерам сделать звездой фильма сам Хэллоуин. Это должна была быть его собственная origin story, возвращение к языческим корням праздника, но непременно увязанное с текущим моментом. Прийти к этой цели удалось не самой простой дорогой.

Сценарий прошёл минимум через две редакции, что-то добавили продюсеры, режиссёр-дебютант не очень уверенно справился с замысловатой мифологией и интонацией, а объясняться «Время ведьм» и вовсе никогда не намеревалось. Где первый фильм спрямлял углы и отсекал лишнее, там третий петляет, водит за нос, до поры до времени не договаривает, темнит и довольно успешно объединяет в один компактный хоррор несколько жанров и эпох — пусть и немного небрежно, наспех, словно перемотав их изолентой.

Писать сценарий позвали англичанина Найджела Нила, создателя фантастических триллеров о Бернарде Куотермассе для BBC, но его имени в титрах фильма нет. Получившийся у Нила психологический триллер не устроил продюсера, а внесённые им и режиссёром Уоллесом правки не понравились сценаристу, который предпочёл остаться в стороне от проекта.

После рерайта структура сюжета Нила сохранилась, но фильм приобрёл более осязаемо отталкивающую природу и превратился из британского сдержанного телесайфая в американский хоррор со слизью, гнусным гримом и лазерами. Хочется, впрочем, верить, что малобюджетные подручные главного злодея и обречённый тон повествования — тоже уцелевшие уловки английского ТВ, у которого отродясь не было денег на спецэффекты и хэппи-энды.

Иными словами, ещё до начала съёмок «Время ведьм» стало гибридом двух заметно различающихся подходов к запугиванию зрителей: британского умственного триллера и американского, куда более физиологического хоррора.

На этом многочисленные цитаты и источники вдохновения фильма, конечно же, не заканчиваются.

— 6 —

«Хэллоуин 3» выглядит как типичный культовый хоррор из восьмидесятых, которые все одинаково шли вразнос, но каждый всё-таки сходил с ума по-своему

Идеальные условия, чтобы познакомиться с таким кино, — глубокой ночью нечаянно найти его дописанным на кассете после другого фильма, чтобы плёнка не пропадала зря, с помехами, оборванными титрами и плывущим звуком. Наутро фильм забудется, но напомнит о себе лет через десять и уже не отпустит, пока не разберёшься, приснилось это или правда было такое кино. Ну не может же быть, чтоб не приснилось? А вот поди ж ты.

Уникальный рецепт дурного сна «Времени ведьм» примерно таков:

• параноидальный триллер с намёками на Новый Голливуд семидесятых, пятидесятнический маккартизм и послевоенные нуары;
• критика консюмеризма восьмидесятых;
• тихие американские городки, где после заката никто не выходит из дома;
• фантастика, боди-хоррор и чёрная комедия в произвольных пропорциях;
• шагающий в ногу с прогрессом оккультизм;
• и тут ещё вдруг откуда ни возьмись Вилли Вонка.

Но обо всём по порядку.

— 7 —

Открывающая сцена задаёт тон всему фильму: ничего не поймёшь, но на нервы действует

Расстановка сил здесь настолько же прозрачная, как и начало «Новой надежды», где маленький кораблик улепётывает от громадного звездолёта. Вы могли не читать простыню текста с предысторией, но всё необходимое вам уже сообщили картинкой, с тем лишь отличием, что во «Времени ведьм» вместо космоса промзона и убегающий от машины мужчина, а пояснительного текста нет совсем. Из машины, крадущейся не быстрее Майкла Майерса, выходят мужчины в скучных костюмах, не зловещие сами по себе, но совершенно неуместные в этой сцене.

Пролог связывает «Время ведьм» не с «Хэллоуином» даже, а со всей фильмографией Карпентера сразу: через узнаваемо сыгранный саундтрек и поставленный кадр, через тревогу глубокой ночи и умение выжать леденящий ужас из самых элементарных мизансцен. Это не его фильм, но фильм полностью ему обязанный. Насколько пролог прост, настолько и точно просчитан: машина должна ехать именно медленно, все двери должны быть заперты, ночь должна быть глухой, а снимать это всё, как первый «Хэллоуин» или «Туман» должен Дин Канди, этот не подведёт.

Происходящее в кадре пока лишь чуток отходит в сторону от привычной реальности, но там уже нехорошо тянет холодом. Беглец чудом спасётся, но ненадолго, и дальше будут больничные коридоры, шаги начищенных ботинок, хруст черепа и полыхающая на глазах у врача машина со спокойно сидящим в ней водителем.

Убегавший от неизвестных мужчина перед смертью увидит потешную рекламу по телевизору и испуганно проговорит, что они убьют нас, они убьют нас всех.

Ничего из этого не сложится в цельную картину, это не следовало бы даже начинать складывать вместе, но так уж вышло, что придётся.

— 8 —

В лучших традициях нуаров и параноидальных триллеров о заговорах, на след тайны нечаянно нападает случайный человек, и тайна его уже не отпустит

Доктор Дэн Чаллис (Том Аткинс) — двое детей, развод, бутылка, работа, ну, вы поняли, — совсем не Джеймс Бонд и даже не чёрно-белый детектив-одиночка. Тем не менее, и на его пути однажды возникают сначала умирающий пациент и его странные преследователи, обещание, что нас всех убьют, нестыковки в отчёте криминалиста, а потом и дочь покойного Элли (Стейси Нелкин). Отец, говорит она, уехал за товаром для своей лавки игрушек, и до опознания она его уже не видела. Есть тут неподалёку городок, где делают маски на Хэллоуин, может, там знают, что с ним стало. Доктор увязывается за ней, потому что тайна и потому что Элли, кажется, не против.

Как-бы-нуарная постановка вопроса о том, что путь к разгадкам лежит через постель, не только связывает «Время ведьм» с его предшественниками-сыщиками и их роковыми подругами, но и благодаря удачному кастингу — с другим фильмом Карпентера. «Хэллоуин 3» и «Туман» то ли нечаянно, то ли умышленно складываются в дилогию о том, что Том Аткинс в начале восьмидесятых был, надо думать, ого-го, — ну, или о том, что у Джейми Ли Кёртис и Стейси Нелкин были не слишком высокие требования к случайным связям на одну ночь.

Аткинс во «Времени ведьм» вдобавок, кажется, ближе всех подходит к тому, чтобы показать нам, как выглядел бы нуар о старшем лейтенанте Дукалисе против оккультистов, — и выглядел бы он ого-го.

— 9 —

Всё происходящее в первой половине «Времени ведьм» никак не указывает на то, что вот-вот подойдут язычники с компьютерами

То, что за всеми событиями стоит оккультист с очень своеобразным чувством юмора — главный козырь и твист фильма. На друидов есть один намёк: в телевизоре на заправке в самом начале репортёр рассказывает о пропаже камня из Стоунхенджа. Следующий час, однако, героев и зрителей технично водят за нос. Никто не говорит с подвыванием о древних верованиях, не вспоминает сауин и шабаши и не бормочет заклинаний, похожих на неприличные скороговорки. События разворачиваются в современные фильму восьмидесятые с их специфическими воплощениями зла — до поры.

Безымянное зло, преследующее героев, тут выглядит как герои «Уолл-стрит» или подборка стоковых фото с бизнесменами. Майкл Майерс был один, а людям в серых пиджаках из «Времени ведьм» нет числа. Они не уникальное порождение сил зла, они — корпорация, профсоюз, бюджетники или банковские клерки, что-то до зубовного скрежета банальное и неистребимое, убей одного — наймут другого.

Как выяснится чуть позже, дела с ними обстоят несколько затейливее, но принцип останется: безликие, бесчисленные, одетые по дресс-коду, убегать бесполезно, ничего личного. В They Live будут похожие, и с ними тоже окажется всё не так просто.

Вскоре уже в нашей реальности такие же неприметные ребята из администрации Рейгана отменят ограничения на рекламу в детских телепрограммах, и на целое поколение восьмидесятых обрушатся «Трансформеры», «Джем и голограммы» и прочий плохо скрываемый продакт-плейсмент. Это ещё впереди, но детей давно уже не оторвать от экрана, и «Время ведьм» в один голос с «Полтергейстом» решает рассказать страшную сказку про телевизоры.

Тёмные силы, готовящие конец света, пока скрываются в тени, но бояться надо уже сейчас, потому что опасна в третьем «Хэллоуине» сама восьмидесяточная повседневность: одинаковые резиновые маски из супермаркета, вездесущие телеэкраны, рекламные джинглы и скучные офисные работники.

Герои разговаривают о том, как бизнес отца Элли почти похоронил открывшийся рядом торговый центр, в соседний номер мотеля въезжают шумные Купферы, вылитые Гризволды из «Каникул», другая соседка читает Кастанеду на ночь, телевизоры долбят по мозгам рекламой, а таинственные наклейки с микросхемами на хэллоуинских масках стреляют лазером. На дворе восьмидесятые, это Америка, какие ещё друиды.

— 10 —

Ну вот, например, такие друиды

Владелец производящей хэллоуинские маски фабрики «Серебряный трилистник» Конал Кокран (Дэн О’Херлихи) ирландских кровей и импозантен. Он с улыбкой встречает заказчиков, обещает возместить потерянный груз за счёт компании и ведёт всех на экскурсию по производству. Кокран страшно горд своей фабрикой и уникальными механическими игрушками, вежливо не пускает гостей в секретный цех и смотрелся бы как влитой хоть в вестерне, хоть в «Мрачных тенях». Конечно же, с ним что-то нечисто: кругом стоят молчаливые мужчины в аккуратных костюмах и не спускают глаз с посетителей, в городке ранний комендантский час и не всегда работают телефоны, а со столбов смотрят камеры.

Ещё Конал Кокран неплохо смотрелся бы в интерьерах шоколадной фабрики.

Давайте по пунктам.

• Эксцентричный изобретатель и владелец успешного бизнеса? Есть.
• Любимец детворы? Есть.
• Затворник, никому не показывающий свою фабрику? Ага.
• Смог поставить давнее ремесло на современные рельсы? Да.
• Распоряжается армией безликих, смутно отталкивающих подручных? Тоже верно.
• Вынашивает тайные планы? Ещё как.
• Обходителен, но зловещ? Более чем.

Конал Кокран — злой двойник Вилли Вонки.

Его лучшие дилеры, семейство Купферов, тоже словно сошли со страниц книжек Роальда Даля — другого смутно зловещего любимца детворы. Купферы как родные бы стояли в одном ряду с Верукой Солт, Августом Глупом и Чарли Бакетом у входа на шоколадную фабрику Вонки, и для них экскурсия тоже не кончилась бы ничем хорошим, потому что Даль был моралист с лёгким садистским кинком.

Впрочем, никакое превращение в чернику не сравнится с той судьбой, которую приготовил для них Конал Кокран.

Он всё объяснит, не волнуйтесь, он злодей старой школы, из тех, что любят монологи. Видите ли, когда-то Хэллоуин был больше, чем нынешний праздник с масками и конфетами, это был день, когда мёртвые приходили погреться у огня, склоны холмов были красны от крови принесённых в жертву скота и детей, и вот теперь пришла пора вернуть это время.

В конце концов, он сделал состояние на шуточных товарах, и вот его самая большая шутка, и самая удачная — потому что над детьми. Вот, посмотрите, скажет он доктору Чаллису.

Запертым где-то на фабрике Купферам — фокус-группа, как это тоже по-восьмидесятнически — первым покажут финальный рекламный ролик «Серебряного трилистника». Он почти такой же, какие действовали всем на нервы своей считалочкой весь фильм, но теперь с одним отличием.

По сигналу из телевизора сын Купферов в маске упадёт замертво, изо рта у него поползут насекомые и змеи, и родителям тоже недолго останется. Маски «Серебряного трилистника» в этом году пользовались бешеным спросом. Такие же есть и у детей доктора Чаллиса.

Включите ваши телевизоры в девять, вас ждёт специальная передача!

— 11 —

Стоит всем загадкам «Времени ведьм» разрешиться, как всё это окончательно теряет смысл

Вроде бы всё сошлось: безумный гений Кокран похитил камень из Стоунхенджа, его осколки есть во всех масках «Серебряного трилистника», в рекламном джингле есть сигнал, который принесёт в жертву детей в канун Дня всех святых. Всё сошлось, но ничего не сходится, от окружённого пультами и экранами камня до противной песенки, от слуг Кокрана до его богов — зачем всё это, почему сейчас, что там за светила сошлись и какой новый мир вы хотите призвать?

Низачем, нипочему, да какие угодно и чёрт его знает какой — это всё шутка, отличная шутка, и вдобавок над детьми, ей не нужно иметь смысл, как не нужно его иметь ночному кошмару.

Как только события начинают обретать смысл, фильм проваливается в липкий нехороший сон, от которого не получается проснуться, а даже если и проснёшься, не перескажешь.

Героям вроде бы удаётся вырваться со смертоносной фабрики, но нет, врёшь, не уйдёшь, и подругу подменили, и машину придётся бросить, и бежать, бежать, бежать в темноту, туда же, куда бежал герой пролога — предупредить, пока не поздно, а девять всё ближе, и вот одна станция согласилась снять рекламу с эфира, но телевизор переключают на другой канал, а там снова она, а потом на другой, и на другой, а дети по всей стране надели маски и ждут девяти, и ничего уже не поделаешь, титры.

— 12 —

Не будь название «Это случилось однажды ночью» занято мелодрамой из тридцатых, его стоило бы отдать фильмографии Джона Карпентера

Ночью вступают в свои права нечисть и низкие жанры: мстительные призраки «Тумана», вооружённые бандиты «Нападения на 13-й участок», маньяк-убийца «Хэллоуина», объятая пламенем «Кристина», и вот, по касательной, спродюсированное Карпентером «Время ведьм». Весь этот фильм — издевательский ноктюрн, одна злая шутка: внезапный кукиш фанатам Майкла Майерса, детектив с абсурдной развязкой, злободневная сатира о кельтском язычестве, хоррор с намеренно гротескными спецэффектами и нуар о пьющем враче-бабнике.

Скажи кому, что в одном фильме может быть рукой подать от «Чарли и шоколадной фабрики» до «Трёх дней Кондора» и «Вторжения похитителей тел», не поверят же. Кто видел своими глазами — постараются забыть и будут проклинать за порушенную нумерацию «Хэллоуина». Лет через тридцать стряхнут пыль, пересмотрят и, кажется, немного даже перехвалят — но оно и неудивительно после стольких лет славы гадкого утёнка.

Это несовершенное кино, неровное и немного нелепое, но в нём есть крадущаяся за вами машина, есть окружённый учёными мегалит, шагающие на фоне закатного неба дети в масках ведьм и скелетов, голос Джейми Ли Кёртис, объявляющий комендантский час, и нет ни капли надежды.

Вилли Вонка приготовил свои золотые билеты, и на этот раз их хватит всем. Так что не бойтесь, отпускайте детей за конфетами, — только не ждите обратно.

P.S.

Но как же Барб?

Во «Времени ведьм» есть своя погибшая ни за что Барб Холланд, но в её честь не нарисуют фанарт и не напишут пост в тумблер. Мардж Гаттмен, одна из постояльцев мотеля в Санта Мире, не дожила до экскурсии по фабрике. Нечаянно оторвав значок с маски, она первая нашла в нём микрочип, но никому не успела рассказать о находке — чип пальнул в неё своим лучом, и поминай как звали.

Мардж Гаттмен владела собственным бизнесом, читала на ночь Кастанеду и просто хотела понять, что там за микросхема может быть в резиновой маске тыквы, за что и поплатилась.

Мардж Гаттмен. Какая нелепая смерть.

Помним, скорбим.