Сияние и поглощение: Мутации и депрессия распускают цветы в фильме Алекса Гарленда Annihilation

С чего началась «Аннигиляция», чем кончилась, как скрестить слэшер с Тарковским, и нужны ли этому объяснения.

 


Annihilation («Аннигиляция»)

Режиссёр: Алекс Гарленд
В ролях: Натали Портман, Дженнифер Джейсон Ли, Джина Родригес, Тесса Томпсон, Тува Новотны, Оскар Айзек
2018

Пятеро с оружием и приборами уходят в укрытый радужной пеленой заповедный лес. Вернётся одна.


 

Своим вторым после Ex Machina фильмом сценарист и режиссёр Алекс Гарленд выбрал адаптацию книги о том, как экспедиция уходит в закрытую Зону Икс, откуда никто не возвращается, и находит там больше вопросов, чем ответов. Экранизация радикально перерабатывает первоисточник, сохраняя самые узнаваемые его моменты, иначе расставляет акценты, и вообще себе на уме — но это к лучшему.

У Гарленда получается одновременно изобретательный хоррор, где ни одна смерть не похожа на другую, и драма о пяти стадиях принятия смерти — по героине на каждую, от отрицания до принятия. «Аннигиляция» — разом «Апокалипсис сегодня», «Солярис» и кино Sharktopus vs. Pteracuda. Здесь говорят о саморазрушении, измене, апоптозе и опухолях, здесь цветут невиданные цветы, рации не работают, — а однажды приходит медведь. Зона никого не отпустит — даже ту, которая вернётся домой к мужу.

Но обо всём по порядку.

 


 

Адаптация

Угроза спойлеров: 1/5

 

01

 

Сначала было слово, вернее, повесть, а ещё вернее — трилогия «Южного предела» Джеффа Вандермеера, но это не то чтобы существенно. Сценарист и режиссёр Алекс Гарленд всё равно читал только первую часть. Прочитав, он с благословения писателя начал работать над адаптацией — вольной, потому что буквальную не смог себе представить. Даже само слово «аннигиляция» в книге и фильме употребляют в очень разных контекстах, но выбрав каждый свою дорогу, и Вандермеер, и Гарленд приходят к общей цели — гибриду фантастики о природе человеческого, взгляда внутрь себя и героинь, земных утех слэшера и клипов Бьорк.

(Всех. Вообще всех клипов Бьорк.)

Однажды в маяк где-то на южном побережье Штатов ударил метеорит, сообщает нам пролог фильма. В лесах вокруг этого места с тех пор творится странное, воздух переливается мыльным пузырём, а экспедиции не возвращались — до недавних пор. Сначала вернулся после долгого отсутствия муж биолога Лины, — но сам не свой, харкая кровью и свалившись в итоге под капельницу. Теперь и сама Лина, ушедшая в Зону Икс на поиски ответов, сидит перед людьми в защитных костюмах и рассказывает, что стало с её исследовательской группой.

Всё это вроде бы похоже на описанные в книге события — да не совсем.

 

02

 

«Аннигиляция» не так разительно отличается от первоисточника, как, скажем, освежёванный Джонатаном Глейзером Under the Skin, но с книгой состоит в хитрых симбиотических отношениях — не столько экранизации, сколько мутации. Литературная и экранная «Аннигиляции» похожи друг на друга гораздо сильнее, чем «Пикник на обочине» и «Сталкер», — это не фантастическая повесть, превращённая в зыбкие фигуры умолчания, — но всё равно похожи скорее духом, нежели буквой.

Книга, прямо скажем, была не настолько глубоким высказыванием, как казалось писателю, — просто умело скрадывала свою незамысловатость гнетущей атмосферой и нагромождением необъяснённых странностей, намёков и никуда не ведших побочных линий. Гарленд сохраняет врезающиеся в память элементы книги, но маршрут спрямляет, отношения углубляет, приоритеты расставляет чётче, а избыточные детали без сожаления ампутирует. Фильм, несмотря на все игры с длиннотами и многозначительными образами, получается у него более прозрачным сюжетно, а благодаря подробнее прописанным героиням — и понятным по-человечески, куда ближе к голливудским блокбастерам, чем кажется боссам Paramount, упрятавшим фильм на «Нетфликс».

(На самом деле, оказаться в этом дивном болоте, где сериалы выходят в один присест, фильмы словно сами складываются из пользовательских big data раз в неделю, а границы между форматами постоянно колышутся, «Аннигиляции» очень к лицу.)

Следуя примеру режиссёра, мы тоже прочли только первую часть и склонны согласиться: перенести на экран всё происходящее, во-первых, практически невозможно, а во-вторых, — только тс-с-с, не говорите Джеффу Вандермееру, — и не нужно.

 

03

 

Соблазн заморочить голову читателю и отправить его плутать по неведомым дорожкам вместе с героинями понятен. Каркас первой повести «экспедиция уходит в чащу, встречает там непостигаемое и больше не возвращается» вызывает самые разнообразные ассоциации, которые жалко вычёркивать, намекает на всё подряд от Конрада до Лавкрафта, и теряется повсюду, и находится везде, — и Вандермеер поддаётся соблазну.

«Аннигиляция» открывается in medias res, забрасывая читателя вместе с безымянными героинями к чёрту на рога, и оставляет там разбираться в хитросплетениях биосферы Зоны и жанровых экспериментов писателя. Небольшая повесть с лёгкостью переходит от этюдов об одиночестве и головастиках к хард-сай-фаю, от триллера о надвигающемся безумии к «Хребтам безумия», от маяка к уходящей в бездну лестнице, громоздит зловещие подробности одну на другую, и всё вроде бы даже в строку, но нет-нет да свербит: это такой коварный план или всё-таки ленивый редактор?

Избыточность выразительных средств и жанровая полифония не плохи сами по себе, но атмосферу безнадёги, беспомощности и отчаяния с равным, если не большим успехом можно создать более скромными средствами, без гипноза, цветущих на стене заклинаний и красных лампочек, — особенно если речь о фильме, а не книге.

Вдвойне особенно, если студия вряд ли даст вам под такой проект сотни миллионов.

 


 

Экранизация

Угроза спойлеров: 3/5

 

04

 

«Аннигиляция» подходит к переводу повести на киноязык со здравой долей забывчивости: книжку мы прочитали, но тут помню, тут не помню, а тут рыбу заворачивали. Если вам пришёлся по душе уходящий в никуда колодец, на стене которого цветёт бесконечный текст, похожий на попытки нейросети написать сиквел Иоанну Богослову, — увы, его больше в Зоне нет. Эта адаптация, впрочем, не прямолинейная очистка книги от избыточных сюжетных деталей, как у того же Глейзера, хотя и это тоже. Это и не попытка вложить свои смыслы в чужой текст, как у Кубрика с Кингом, наоборот, опыт упаковки тех же смыслов в новую форму. Экранизированная «Аннигиляция» как выращенный из тех же семян новый сад — подход более чем органичный для истории о том, как неведомая сила преобразует по своей воле целую экосистему, а вслед за ней и героев.

Приструнить первоисточник, не превратив его при этом в зевотно вышколенный студийный хоррор, — задача не из простых, особенно для такого амбициозного текста. Помогает тут среди прочего то, что Гарленд обходится с языком кино куда мастеровитее, чем Вандермеер — с английским. Фильму удаётся сохранить нелинейную структуру книги, вернее, создать вместо неё свою, так же петляющую между событиями и воспоминаниями, хоррором и мелодрамой, конкретными вопросами и туманными ответами, но всё равно ведущую нас вперёд — к маяку.

Гарленд решает не морочить голову зрителю и заявляет о своих намерениях с порога: да, это всё ещё фантастика об исследовании запретной территории, но нет, сюжет и детали мироустройства тут не главное; чудовища скоро подойдут, а вот эти женщины в хаки — они важнее.

 

05

 

За первые десять-пятнадцать минут фильма мы узнаём о главной героине почти столько же, сколько за всю книгу, о её спутницах в дальнейшем — меньше, коротенько, но всё равно гораздо больше, чем в повести. У действующих лиц появляются не только имена, но и ясно проговорённые причины идти всё дальше туда, откуда не возвращаются. Причины похожие, болезненные: утрата, зависимость, депрессия, смертельный диагноз. Намёки на них были и в книге, но там травмы только сеяли раздор, теперь они, и тут книга и экранизация серьёзно расходятся, — причина держаться вместе.

Участницы похода теперь двигаются единой группой, видят одно и то же, но смотрят по-разному, и не уходят сразу же выполнять каждая своё задание — чтобы быть одинокими, необязательно оставаться одним. Ожидание на базе — с нарочитыми шутками и пивом; разговоры даже о сугубо сюжетных фантастических делах — на самом деле о самих себе и будто терапия; уход за точку невозврата — будничный, как выезд на картошку, через увядшую ботву к перелеску; зори — тихие. Теперь это не дневник одного безымянного биолога, которой остальные участницы экспедиции непонятны или безразличны, это история пятерых женщин, по своей воле отправившихся, по всему выходит, на смерть.

Все пятеро уходят в заколдованный лес добровольно, но предыстория Лины показывает, что стоит за этой доброй волей. Не скажи доктор Вентресс негромким голосом нужных слов, Лина могла бы и не уйти в поход; не окажись Лина заперта на базе «Южного предела», о походе речь могла бы и вовсе не зайти; не вернись муж смертельно больным, не было бы никакого «Предела» в жизни Лины; не измени Лина мужу, тот мог бы и не уйти в Зону. Не заигрывай мы все иногда от скуки с саморазрушением, может, и не изменила бы вовсе и ничего этого не было.

Без саморазрушения, однако, никуда.

 

06

 

«Единицы кончают с собой, но разрушают себя почти все», — говорит доктор Вентресс Лине, спросившей, отчего её муж согласился на заведомо обречённую миссию. «Мы курим, пьём, ставим под удар работу или счастливый брак. Вам ли не знать», — выдерживает триумфальную паузу доктор.

«Вы же биолог».

Так в темноте первой ночёвки две главных героини одним диалогом сообщают три главных вещи об «Аннигиляции».

Во-первых, что несмотря на меланхолию и все внешние приметы умного авторского кино, этот фильм для развития характеров и прояснения сюжета отвешивает пассивно-агрессивные колкости почище финалистов RuPaul's Drag Race.

Во-вторых, что начальница экспедиции очень, чересчур хорошо знает, что в головах и в прошлом у её подчинённых, умеет будто невзначай подтолкнуть в нужную сторону, а значит, добровольность этой миссии под большим вопросом. Как остальные учёные оказались в походе, фильм не сообщает, но все они в достаточно уязвимом положении, чтобы на них можно было в нужный момент надавить и записать в отряд.

(В повести начальник экспедиции вовсе манипулировала героинями при помощи гипноза. В фильме эта тематически, пожалуй, уместная, но словно выписанная из дурного шпионского палпа деталь, к счастью, прямым текстом не упоминается, а доктор обходится старой доброй психологией. Но провалы в памяти при входе в Зону остались, это понимайте как хотите.)

Впрочем, героини могли собраться за радужную пелену и без чужой злой воли — о том, что всех тянет к самоуничтожению, доктор Вентресс не врёт.

 


 

Интерпретация

Угроза спойлеров: 4,5/5

 

07

 

Третье, что успевает нам рассказать о себе «Аннигиляция» перед приходом медведя, это как легко фильм рифмует психологию с биологией, найдя созвучие между деструктивными импульсами и клеточной смертью.

Это умение Гарленд показывает, конечно, задолго до ночной беседы Лины с Вентресс. Первая же сцена фильма, где вернувшаяся Лина почти на все вопросы учёных «Южного предела» отвечает «Не знаю», заканчивается вопросом «Так что же вы всё-таки знаете?» — и после немой сцены с падением метеорита ответом Лины становится её лекция о клеточной биологии во флэшбэке. Это введение в курс, в принципе, действительно всё, что необходимо знать для понимания происходящего в фильме: клетки делятся, клетки умирают, но их смерть необходима для нашего выживания, иногда клетки не умирают вовремя и вызывают рак, а если это предотвратить, можно достичь бессмертия.

Остальные экскурсы «Аннигиляции» в цитологию — скорее для наглядности и красоты (поэтическое у нас тут кино или что, в конце концов): под микроскопом множатся бессмертные клетки HeLa; влюблённые в постели обсуждают, стоит ли обходить предел Хейфлика; биопсия показывает, что в Зоне Икс новые клетки при делении лучатся такой же радугой, что и всё вокруг. Зона воспроизводит и изменяет всё, что в неё попадает, только на свой лад и наугад, и разрастается опухолью — но есть, однако, один нюанс.

Биологическая подоплёка фильма не соотносится с его фантастикой и психологией со стопроцентным попаданием — рифмы неточны, а метафоры не работают ровно настолько, чтобы «Аннигиляция» не собралась аккуратным, предсказуемым кубиком Рубика. Учитывая, до каких мелочей — отблески Зоны в стакане воды, книга в руках Лины, паузы перед ответами в первой сцене и так далее — тут всё продумано, это не случайность.

В конце концов, вместо прямых ответов фильм кульминирует танцем, и как бы ни была для этой истории важна Генриетта Лакс, дойти до маяка не получится без Вирджинии Вулф.

 

08

 

«Аннигиляция» Гарленда гораздо результативнее «Аннигиляции» Вандермеера в том, чтобы угодить и нашим, и вашим: и той части зрителей, которая любит разбирать логические нестыковки и сюжетные тонкости, и той, которой подавай эмоциональные и эстетические переживания. Тут можно возразить, что фильм не очень преуспевает на обоих фронтах, и да, никого не накроет синдромом Стендаля от неописуемой красоты увиденного, а задроты останутся недовольны поверхностным взглядом на научную сторону. Несовершенство обеих частей, однако, как раз и позволяет им обеим складываться в кино, адресованное равно и уму, и сердцу.

Как фильм, который нужно понять, «Аннигиляция» не самая сложная загадка. Большинство поставленных ей вопросов получают вполне удовлетворительные ответы. Если вы читали и смотрели даже минимум фантастики, ничто из увиденного не поставит вас в тупик, однако в безупречную картину логический пазл не сложится. Даже если вам было плевать на внутренний мир героинь и вы хотели просто посмотреть триллер о контакте со внеземным чёрт-те чем, фильм вынудит вас искать недостающие ответы на логические вопросы в его иррациональной части — той, где про чувства и отношения.

Прорехи в фантастическом сюжете тех, кто хотел понять, подталкивают чувствовать, и наоборот, объяснить эмоциональную кульминацию с её модернистским балетом под клокочущий бас не выйдет без конспекта лекций биолога Лины.

 

09

 

Зона Икс преломляет и перемешивает в своём калейдоскопе не только гены растений и животных, создавая сад шагающих никуда человекоподобных деревьев и прочие неведомые химеры, но и воспоминания, тревоги и отчаяние шагнувших за её полог героинь. Сравнить «Аннигиляцию» с «На маяк» Вирджинии Вулф — это мы, конечно, хватили, но всё, что на душе у пятерых исследовательниц, оказывается не менее важным, чем влияние на Зону инопланетной силы.

Пятеро входят в заповедник похожими, но не одинаковыми, и каждая заканчивает путь по-своему, когда Зона решает наглядно, разорванными глотками и радужными сполохами показать, как каждая из пришедших справляется с грузом на сердце. Одна просто сломается, навсегда оставшись звать о помощи в зачарованном лесу; вторая попытается взбунтоваться и будет наказана, не оставив по себе даже крика; третья найдёт в хаосе покой и с улыбкой потеряется в листве, сама прорастая цветами; четвёртая дойдёт до цели; пятая — шагнёт дальше.

Пришедшие в Зону неизбежно приносят с собой свой собственный багаж (в том числе и неожиданно буквально, вот, скажем, стоит на опушке посреди леса дом Лины, только заросший) и тем ещё больше усложняют преломляющуюся саму в себе экосистему, добавляют уравнениям неизвестных, и идут — чем дальше в лес, тем глубже в собственное бессознательное, до конца.

А потом приходит медведь.

 


 

Кульминация

Угроза спойлеров: 5/5

 

10

 

Тем, кто смог дочитать до этого пункта, мы откроем один большой секрет. Несмотря на всю нашу болтовню, грустную прокатную судьбу фильма и его внешность задумчивого инди для стриминга, «Аннигиляция» — крайне развлекательное кино. Для него быть леденящим кровь creature feature не менее важно, чем вся эта ерунда про Кубрика, цитологию и генетику.

Алекс Гарленд натурально тут действует, как тот метеорит, перетасовывая наследственную информацию повести-первоисточника, как ему больше нравится, выращивая собственный сад на чужих шести сотках, преломляя, скрещивая и ремикшируя всё подряд: снобское авторское кино со слэшером, угорающих по боди-хоррору гиков с нёрдами-биологами и утончёнными синефилами, «Солярис» с «Улиткой на склоне», «Эволюцию» с «Антихристом» и финалом «Евангелиона», — а убитая горем Джеки Кеннеди уходит во Вьетнам.

Самый очевидный привет «Сталкеру», задумчиво осматривающая залитый водой кафель камера, тут в одной сцене со змеящимися по собственной воле человеческими внутренностями. Если это всё и оммаж Тарковскому, то такой, фонтриеровский — чтоб заодно и ржавыми ножницами по яйцам. Разглядеть в «Аннигиляции» можно кого угодно, и Карпентера, и Копполу, и Бурмена, и Миядзаки, и Каррута, и Маршалла, но ни к одному из предшественников фильм целиком не свести, путём прививки и черенкования тут выросло что-то новое.

Что же выросло их главной героини — вопрос намеренно приоткрытый. Обо всём произошедшем в Зоне Икс мы знаем только со слов Лины, а финал на маяке позволяет понимать его как угодно. Из скрытой под маяком чёрной пещеры, освещённой радужным фракталом в центре, навстречу Лине выходит её двойник, такой же, как вышел на смену её погибшему мужу и дошёл потом до дома. Кульминация фильма отказывается от слов и объяснений, разумно рассудив, что их напишут предостаточно зануды вроде нас, и вместо этого пускается в пляс.

Хрупкий и устрашающий близнец (на минуточку — Соноя Мидзуно из Ex Machina в латексе и CGI) — может, юнговская тень, может, чувство вины и тяга к саморазрушению, а может, чёрный монолит, а может, и вовсе смоляное чучелко, слепленное инопланетным Братцем Лисом. Не факт, что воплощение Зоны Икс чего-то хочет, оно просто есть и неотступно следует за каждым па героини, но Лина хочет вернуться живой к мужу, и под конец всю науку, фантастику и психологию пересиливает сказка.

Как от ведьмы можно избавиться, попросив показать, как лезть в печку, так и с доппельгангером Лина расправляется, обведя того вокруг пальца: я перестану убегать, и ты перестанешь убегать, хочешь быть мной, так будь мной до конца, я разрушила всё, что у меня было, и ты не отставай, я возьму гранату, и ты возьми гранату. Зона Икс вбирает в себя всё, заберёт и пламя белого фосфора, — и полыхнёт. Лина вернётся одна и расскажет свою страшную сказку, но любой рассказчик ненадёжен, и кто на самом деле вернулся — иди разбери.

Впрочем, неважно, кто бы она ни была — расколдованного мужа обнимет, замыкая круг расставаний, уходов и возвращений, уже другая.

comments powered by Disqus