«Перемотка» традиционно пропустила все специализированные празднества, но всё-таки сподобилась на двадцать картин — рассказов в полутьме, подхватывающих назревшие перемены, где решительные женщины не факт, что победят, но обязательно выкинут коленце.

Деобъективизация в ужасах — вещь практически анекдотическая. Женская доля в тёмном жанре, считаемом многими низменным, в большинстве своём или сугубо косметическая, или чисто реваншистская — манифестация мести с подзаголовком «я плюю на ваши могилы». Наличие вторичных половых признаков в раскадровках инди-режиссеров тавтограммой обычно не становится, правда, никто не застрахован от случайного зрителя. Например, центровой поколенческий фильм нынешних 20-летних «Оно» был им заклеймён всего лишь кошмаром интимной близости.

В 2015 году независимые из подвалов, уважающие кровь и сантименты, уже напрямую говорили о том, что только вечная и искренняя эмпатия спасет мир («Весна», «Девушка возвращается одна ночью домой»), а покрытые порослью голоса молодых кинематографисток стали звучать громче. Софи Такал, Эми Саймец, Жозефин Декер, Сара Адина говорят плюс-минус об одном: прятать личные переживания, зачастую привязанные к определённой географии, в расфокусе мрака — дело как минимум смелое, неприлично красивое, но до сих пор малоизученное.

В 2016-м всё дошло до точки: профильный и набирающий влияние стриминговый сервис Shudder, специализирующийся на кишках и свете во тьме, завёл специальный раздел, посвященный девушкам в профессии; альманах-долгострой XX, ставящий на гендер, завершил пост-продакшн, а вашингтонские марши показали, насколько все серьёзно.

I

Always Shine

Всегда сияй — Софи Такал

Подружки-актрисы прибывают в летний дом за лесом, надеясь, что так получится сохранить на ладан дышащую связь. У одной жизнь ничего, продюсеры присылают сценарии дурацких триллеров, журналы приглашают позировать. У второй — всё плохо: денег почти не осталось, ролей как не было, так и нет, а ведь важно получить хоть какой-нибудь промоушен до тридцати. Понятно, что подобный ресентимент ничем хорошим не закончится, но именно таким способом градус, кажется, пока никто не снижал.

Стартующее с выдержки из Джона Пауэрса кино (в двух словах: право женщины — быть от рождения привлекательной и очаровательной, что в каком-то смысле её обязанность) с поразительной дотошностью декларирует всё то, о чём Софи Токал активно берётся рассуждать в интервью: присваиваемые модели поведения, борьба, насилие. Характерно, что своего мужа, сценариста и смешного актера Лоуренса Ливайна, Софи утвердила лишь на роль бармена. Влиятельный тусовочный инвестор Саймон Баррет и вовсе умостился на позиции с пятью секундами на экране. Сделанная на принципиально новых мощностях и более-менее звёздами картина Такал в принципе мало что говорит нового с её дебюта, такого же компактного мамблгора за городом: людям в тесной близости друг с другом время от времени свойственно уставать.

II

The Witch: A New-England Folktale

Ведьма — Роберт Эггерс

Новая Англия, момент переселения. Семье из семи человек в общине места не находится, приходится ютиться в глуши на севере. Кукуруза там преет, зверьё на опушке не сыщешь. Старшая из детей, белокурая девица Томассин, ежедневно взывает к Богу, но все беды, получается, только от неё. 

«Ведьма» здорово встречает трайбализмом четырёхсотлетней давности на староанглийском, а провожает пантеизмом под пейган-блэк-метал. Тогдашний «Сандэнс» покорил не столько аутентичный взгляд на набожную семью XVII века, где быть юной и детородной ни много ни мало приговор, или вероятный дьявол в лице козла Черного Филиппа, пишущий в твиттер; сколько инопланетная Аня Тейлор-Джой, образ которой будет нещадно эксплуатироваться ещё немало лет.

Ранее в «Перемотке»
Вера в бога и сделка с дьяволом в фильме The Witch

III

Felt

Войлок — Джейсон Бенкер

Лента, в которой с первых минут постулируют, что жизнь — то ещё дерьмо, удел быть человеком переоценивают, злобы, сопоставимой с женским презрением, не существует, а вогнать гвоздь в уретру парню и покинуть свое тело — опыт, стоящий пробы, с порога отсеет определённых людей.

Режиссёр Джейсон Бенкер не впервые работает на стыке документального и художественного так, что поди разбери: однажды история потерянной души, вступившей во врата ада, уже обратилась легендой реальной. Актриса Сара Энн Джонс умерла от передозировки вскоре после премьеры «Жабьей тропы» Джейсона. В «Войлоке» по той же схеме актёры играют под настоящими именами, вернее, живут, — у Бенкера в принципе не существует ватерлинии, которую всё же рушит известный в местечковых кругах Кентакер Одли, узловой полпред американских притемнённых. В паре с ним концептуальный художник Эми Эверсон: она блуждает по валежнику в гениталиях из войлока, страдает беспросветной депрессией и, по всей видимости, ставит вопросы гендерквира. С мочеиспускательным каналом она, спойлер, счёты еще сведет, а Бенкер привычно расставляет по углам свои персональные фильтры: прежде всего это дополненный аутфит той самой потерянной души, которую все знали, но никто так и не смог понять.

IV

The Well

Колодец — Томас С. Хэммок

Человечество вымирает от обезвоживания, уцелевшие неустанно бродят по выжженным полям в поисках влаги, таковы реалии: за окном постапокалипсис, а вода — вполне себе валюта. Художник всех статусных работ Адама Вингарда будто бы специально выставил субтильных подростков против взрослых, среди которых некого назвать хотя бы сволочью. Когда те выйдут за все мыслимые границы, 17-летняя Кендал выбросит дробовик, но возьмется за катану, предварительно извозюкавшись в торфяной луже, — и начнётся: конечности и головы полетят с такой частотой, что впору вызывать Уму Турман на парный прогон.

V

The Love Witch

Ведьма любви — Анна Биллер

В день, когда от Элейн ушёл муж, она умерла, но потом возродилась ведьмой. Она считает, что парням легко угодить, пока даёшь то, что им нужно: красивую жену, которая бы их любила, заботилась и помогала чувствовать себя мужчиной  В викторианской чайной комнате, где играют на арфе и носят розовые шляпки, она заводит беседы исключительно о любви, но ей многажды пеняют: в чём же равенство, если смысл женщины — удовлетворять потребности самца? Её собеседница Триш уверена, что Элейн промыли мозги патриархатом, а от регулярных плотских игр верная дорога на свалку. Сексом она, конечно, получила колечко, но этим не гордится. Элейн непреклонна, пока её интересуют чувства, она верит в сказку и принца, достойного отдать ему всё без остатка. Проблема лишь в том, что после её колдовской экспансии парни либо рыдают, либо сразу умирают.

Стилизованное карамельное варьете даже не из Ардженто 70-х, а скорее Тинто Брасса и Расса Мейера с некоторым эхом «Поцелуя проклятой» Кассаветис, — галантное и озорное, но с тоскливой грустью заявляющее о дисфункции страсти. Любовь зла — давно известно, чем больше ей разбрасываешься, тем хуже. И ведьмин котелок с зельем тут уж ничего не исправит.

VI

The Neon Demon

Неоновый демон — Николас Виндинг Рефн

Датский провокатор и формалист Виндинг Рефн посвятил своей жене вот такую фригидную басню. Там много сильных женщин, которые чуть что не побрезгуют перегрызть горло (в прямом смысле), а мужчины либо хамоватые дураки, либо экзальтированные тряпки. Жест, безусловно, характерный и, есть подозрение, примирительный. Не так давно Лив Корфиксен, мать детей Николаса, сняла чистосердечную хронику о том, как не понимает, почему в её жизни остались только фильмы мужа. Выступающий домовым психотерапевтом Алехандро Ходоровски говорил предельно ясно: «Любишь — не отпускай». Видно, ещё любит.

Ранее в «Перемотке»
Дорога в «Вальгаллу»: Путеводитель по Valhalla Rising

VII

Outlaws and Angels

Грешники и праведники — ДжейТи Мольнер

Франческа Фишер-Иствуд — эксплицитная дочь своего отца, естественно, заявила о себе в вестерне. В реальной жизни она не то чтобы выступает слабей, развестись после недельного брака —  ещё нужно решиться. В насмешливых и глубоко двинутых на себе «Грешниках и праведниках» она медленно, но верно берёт инициативу в свои руки, пока мужчины в шляпах разбираются между собой, проводя, скажем так, экзорцизм методами гомоэротики.

VIII

XX

XX — Роксанна Бенжамин, Карин Кусама, Сент Винсент, Йованка Вукович

Альманах-долгострой с непростой судьбой, вроде бы пытающийся следовать конвенциям родственных выпусков «З/Л/А», «Азбуки смерти», «Чёрных праздников» и других, но акцентировано делающий ставку на то, что все сняли и написали вусмерть талантливые девушки. Сомнений как бы нет: Энни Кларк — титулованная певица, а Карин Кусама вернулась в заголовки прошлогодним параноидальным званым ужином.

Но конкретно такая антология — донельзя регулярное папье-маше из выпученных глаз, оголтелых движений и зря разбросанного гротеска. Более-менее складный драфт у Кларк, потому что там больше всего приколов: мамблкор-легенда Свонберг, умереть не встать, в парике платинового блонда и костюме панды, Линдсей Бёрдж тараторит, Мелани Лински, в общем, как всегда.

Ранее в «Перемотке»
Дружелюбные хозяева и беспокойные гости в камерном слоубёрнере The Invitation

IX

Mate-me por favor

Убей меня, пожалуйста — Анита Роша да Сильвейра

Встреча со смертью, согласно фильму «Не смейтесь мне в лицо», плотно зависит от возраста, в одиннадцать — одно, в пятнадцать — другое. Посреди Рио-де-Жанейро в компании девчонок, естественно, всё совсем не так. Рекогносцировка криминальных районов под надзором авторской оптики дебютантки превращает все дамские страхи в не всегда приглядное зрелище. Coming of age на какую изнанку не выворачивали, но чтобы так интеллигентно и интроспективно — с ходу не вспомнить.

X

Queen of Earth

Королева Земли — Алекс Росс Перри

Дёрганая Кэтрин возвращается в уютную ойкумену домика подруги Вирджинии на берегу озера в момент, когда жизнь попеременно сбоит. Умер отец (по неофициальным данным, всё-таки от депрессии), якобы великий художник, дела которого Кэтрин долгое время вела; ушёл парень, который как-то раз давал заднюю и с тех пор не изменился. Год назад подобным образом накрывало Вирджинию, а терпеть приходилось Кэтрин.

На заднем плане присутствуют и мужчины, но леди на них эмоций не жалеют: мизандрия здесь, конечно, в неравной схватке с мизогинией, вариации выражения «говна кусок» то и дело произносятся с нескрываемым наслаждением. Порой они грызутся и между собой с куда большим энтузиазмом, отчего складывается впечатление, что в фильме никому нет места.

Но модного ньюйоркца Росса Перри собранное напряжение заботит не сильней остального: Джинни читает фейковую книгу Women and Madness за авторством персонажа «Послушай, Филип», позапрошлогодней разработки Перри. Акцент на том, как тихой сапой Кэтрин сходит с ума, разговаривая с гудками по телефону и хихикая со стенкой, не просто наиважнейший, он ключевой.

XI

Darkness on the Edge of Town

Тьма на окраине города — Патрик Райан

Густой слоубёрнер о фамильном мщении: девушка-снайпер из олимпийской сборной с помощью подруги попробует оставить за собой последнее слово в деле убийства своей сестры. Меланхоличное и промозглое, как любое новое кино «ирландской волны страха», здесь девочки — почти мальчики, а режиссёрский поэтичный взгляд на происходящее им только вторит.

XII

I Don't Feel at Home in This World Anymore

В этом мире я больше не чувствую себя как дома — Мэйкон Блэр

Рут всё не нравится: как люди, подрезающие её в очереди супермаркета, так и собаки, срущие на лужайке. Сожаления она укрывает литрами пива, но сегодня с утра всё вообще западло: в рабочую смену скончалась категоричная старушка со словами про свою вагину, а из дома кто-то вынес ноутбук, серебро, доставшееся в наследство, и таблетки. Как ни странно, в краже Рут больше настораживает не факт взлома, а та лёгкость, с которой неизвестные вот так запросто решились на вторжение в личное пространство.

Будничный слив «Нетфликсом» безоговорочного победителя «Сандэнса» лишний раз демонстрирует амбиции конгломерата на пути к абсолютной монархии, чего не скажешь о Мэйконе Блэре. Его старт можно было прогнозировать, только изучая короткометражки Джереми Солнье, его соратника и предполагаемого наставника. В «В этом мире я больше не чувствую себя как дома» неожиданно больше бравурного Эдгара Райта и общего курса на экспрессивных аутсайдеров с потенциалом супергероев-лузеров, чем затхлости последнего Солнье. Но совсем без гиперссылок статься не могло: в заключительной трети хорошие и плохие узнаваемо наставят друг на друга стволы и попытаются сторговаться.

XIII

Carnage Park

Парк резни — Мики Китинг

У Вивиан ситуация не в пример хуже всех вышеобозначенных дам: сначала кучка авантюрных отморозков упаковала в багажник, а потом взял на прицел какой-то жутко последовательный снайпер. У подвижного и полного амбиций 25-летнего Китинга это четвёртый проект за три года. Если в стартовом фильме под маркировкой After Dark Films девушку в жёлтом платье в пол, по сути, уберечь не удалось, то в «Резне» Вивиан всё сделает сама: выдаст прикладом по лицу, а когда станет совсем никак, спустит обойму.

Ранее в «Перемотке»
Хип-хоп и хоррор: две индустрии — одна судьба

XIV

The Keeping Room

Гостиная — Дэниэл Барбер

Две сестры и чернокожая рабыня во время гражданской войны отрезаны от мира, но это не беда: они владеют оружием и умеют за себя постоять.

Матриархат-вестерн, где Брит Марлинг впервые не ведёт беседы про гены, а в случае чего способна навернуть двустволкой по зубам. C кровоподтеком и в грязном платье она всё равно выглядит академиком наук и эмиссаром сил света с планеты, о которой в 19 веке никто и не знал. Бойкая Хейли Стайнфелд же и вовсе начала карьеру с «Железной хватки» Коэнов, а закрепила успех каннским Томми Ли Джонсом, о чём вообще разговор.

Британца Барбера помнят в первую очередь по дебюту, в котором сэр Майкл Кейн бегал, будто подстреленный мотылёк, а мало кому знакомый Джек О’Коннелл уверенно сосал член. За пару лет до этого Барбер поставил тридцать минут про то, как благородный рейнджер вне закона начал стреляться из-за изуродованной скво: просто потому что муж не уделяет ей никакого внимания.

Ранее и впредь в «Перемотке»
Церковь Брит Марлинг

XV

Sun Choke

Удушье — Бен Крешимэн

У Дженни полный головняк: галлюцинации и посттравматика яркими пятнами. За ней присматривает строгая леди, она же выписывает профилактические процедуры. В последний месяц наметилась положительная динамика, Дженни разрешили погулять. 

Когда мужчины залезают в голову женщине и пытаются препарировать психозы, обычно получается не очень, но у дипломированного физика Крешимэна всё срослось. Он деликатно обходит выводы и не скатывается в совсем дурные пошлости — так совестно. В его тесной амбулатории честно и крайне бескомпромиссно: после случайного секса мужчине вполне нормально разбить голову тем, что первым попадётся под руку.

XVI

Sisters of the Plague

Сёстры чумы — Хорхе Торрес-Торрес

Джо подлаживается посещать оккультные практики и, что называется, начинает многое осознавать: почему умерла мать, зачем убивается алкоголем отец.

Хорхе Торрес-Торрес, друг и техническая поддержка Джейсона Бенкера, подходит к проблематики ужаса примерно схоже: густой неспешный темпоритм, смазанные очертания того, что за всем этим стоит. На удачу Хорхе его ведущая актриса, Жозефин Декер, сама себе режиссёр, прекрасно представляющая, откуда растёт беспокойство в женском сердце. В ассоциативный, как и её дебют, фильм-течение Декер привносит утончённые феминитивы, явно пропущенные через собственный опыт.

XVII

Body

Тело — Дэн Берк, Роберт Ольсен

Триумвират знойных фифочек буднично встречает Рождество: пироги, «Скрэббл», травка. Застолье закончилось бы сном, если б наиболее раскованная не предложила обновить так и не получившееся веселье. У её дяди в километре особняк, там можно разжиться приключениями на ночь. Они, естественно, будут, но далеко не в том виде, в котором кто-либо предполагал: трём разномастным характерам совместными усилиями придётся разобраться с некстати случившимся трупом.

Темпераментные девы в замкнутом пространстве и стрессовом положении договорятся вряд ли: одна слишком нервничает, вторая чересчур участливая, третья — совсем рискованная. Взвесив против, пропустив за, лихая троица с горем пополам устраивает сложносочинённую инсценировку, но в хоррорах просто не бывает. За слаженное решение вопроса в этой буффонаде до коликов буквально все: как соучастницы, так и съёмочная группа, но, намучившись, все сходятся в одном — кровь девушкам сильно к лицу.

XVIII

Don't Breathe

Не дыши — Федерико Альварес

Не очень прогнозируемый хит Федерико Альвареса, непонятно как допущенный до мультиплексов, в какой-то момент сводит действующих лиц до выверенного минимума: ветеран войны без зрения и дрожащая налетчица с благородными планами на будущее. За неё по-хорошему болеешь, ей сочувствуешь, но Альваресу совершенно до фени, у него цель иная: никому не дать отдышаться. Плёвая наводка оборачивается всеми ужасами, которые можно ожидать от старика, прошедшего Ирак. Редкий для сурвайвала случай: хочется, чтобы всех поскорее отпустили, солнцо взошло, а собаки перестали скалиться.

XIX

The Shallows

Отмель — Хауме Кольет-Серра

У Нэнси полно неудач, но отстраняться от них она предпочитает сёрфингом. Прекрасный пляж, хорошая погода, волна за волной — всё было до невозможности окей. До тех пор, пока снующие неподалёку любители не начали по одному уходить под воду.

Крепкий ремесленник Кольет-Серра впервые за пять лет отказался от Лиама Нисона, разменяв того на эффектную блондинку Лайвли. Блейк многие для себя открывали будто заново, ей был посвящён не один церемониальный лонгрид, а её самоотверженности приходится завидовать. Сделанный в бассейне с нарисованной акулой экшен на выживание об отваге женской, даже заканчивается так, что не забыть: не пытайтесь повторить в домашних условиях — это ладно, ещё бы понять, как она все провернула.

XX

10 Cloverfield Lane

Кловерфилд, 10 — Дэн Трахтенберг

Сильно недооценённую артистку Мэри Элизабет Уинстэд почему-то часто задвигают на задний план, но в вышедшедшем втихомолку сайд-квесте Джей Джея Абрамса она заслуженно солирует и в одну калитку выносит как осевшего в ужастиках Галлахера-младшего, так и титанического Джона Гудмана.

Разобраться с людским помешательством — уже ничего себе, но пересекаться с тварью менее изученной — миссия невыполнима. В ходе разыгранной по нотам комбинации, о деталях которой стоит умолчать, персонаж Уинстэд максимально эффективно использует пару машин и бутылку спиртного. Даже Том Круз в таком замечен не был.