Редакция «Перемотки» пораскинула мозгами и вспомнила лучшие фильмы и сериалы, о которых мы писали или напрочь забыли за первые шесть месяцев 2016 года, а заодно снова сделала из наших текстов журнал. С нами бывает.
В номере:
February — Triple 9 — The Invitation — The Witch
Green Room — Hush — James White
The Hateful Eight — Zootopia — Carol — Everybody Wants Some!!
The Girlfriend Experience — The Magicians — American Crime Story — Love
С первых же мгновений Уилл начинает думать о нечистом. Расчётливо запертые на ночь двери, незнакомая девушка-загадка, в конце концов, пузырёк с таблетками, который Иден явно прячет, — от подозрений тут попробуй отмахнись. В The Invitation, однако, расхожий сценарный вопрос о паранойе центрального героя обозначает себя мало того что крайне неспешно, так ещё и не совсем так, как принято.
Муж Иден тайком зажигает красный фонарь — очевидно, неспроста. Один из гостей вдруг вспоминает, как убил свою жену, тоже, должно быть, на что-то рассчитывая. На что конкретно — поди догадайся: ворох ложных намёков меняет расклад от эпизода к эпизоду, да так, что ключ ко всей этой неразберихе постепенно становится делом десятым.
Читать дальше
Дружелюбные хозяева и беспокойные гости
в камерном слоубёрнере The Invitation
Через 60 с лишним лет после того, как Патриция Хайсмит подарила своим влюблённым женщинам финал, которого они заслуживали, то же самое сделала и экранизация — и неправильным здесь можно считать лишь то, что такой ход в большом кино видится наглым даже сейчас. Безупречно выдержанная почти на уровне сериала Mad Men, обходящая большие эмоции, но полная эмпатии и теплоты мелодрама — очередной шедевр Тодда Хэйнса, почему-то остающегося недооценённым до сих пор.
Возможно, лучшее в «Ведьме» то, что ведьма этому фильму не очень-то и нужна, как необязателен и фокус со скопированными вербатим из документов XVII века диалогами, — но сколько он выигрывает от их присутствия. После пары макабрических короткометражек Роберт Эггерс для своего полнометражного дебюта бросает в один чёрный котёл европейский фольклор, советы огороднику четырёхсотлетней давности, уголовные дела елизаветинской эпохи об отравленных яблоках, семейные драмы и путевые записки переселенцев — а Фрейд и Юнг с утробным хохотом помешивают это варево суковатой метлой.
Читать дальше
Вера в бога и сделка с дьяволом
в фильме The Witch
За оправданным возвращением к жизни формата 70 мм, своей фирменной болтовнёй и откровенно условным детективом Тарантино упрятал своё самое бескомпромиссное кино — злое и острое высказывание о том, какой Америка была и остаётся. Люди, собирающиеся в избе, которая никому не является домом, и врущие друг другу до последних выживших — трёхчасовое раскрытие того, что же такое the tyranny of evil men.
Неожиданный тандем Лоджа Керригана и подавшейся в режиссуру Эми Саймец под прикрытием Стивена Содерберга снял шести-с-лишком-часовое кино, распадающееся на тринадцать эпизодов о женской дружбе, служебных романах, клиентах-сталкерах, завещаниях, вирусных видео и застолье у родителей — о превратностях пути к самостоятельности и контролю.
Читать дальше
Секс и беседы о патентном праве за деньги
в сериале The Girlfriend Experience
У Солнье нет предысторий и дутой экспозиции, зритель знает практически только то, что видел сам. Поэтому когда, например, из багажника вдруг достают окровавленную биту, мы понятия не имеем, кто и когда ею получил по голове. Разговоры между персонажами звучат как разговоры между людьми, понимающими, о чём они говорят. Никто не начнёт вдруг вспоминать, как один из них занимался джиу-джитсу, эту информацию мы получим впроброс, почти незаметно; из-за этой элегантной скупости в тексте могут возникнуть вопросы к мотивации некоторых действующих лиц, но она есть, стоит только притормозить, что, однако, сделать ввиду происходящего довольно проблематично.
Читать дальше
Панк, смерть и клаустрофобия
в триллере Green Room
Самое, пожалуй, прекрасное в сериале о деле О. Джея Симпсона — истории, заряженной горячими темами расизма, феминизма, политики, полиции и бог знает чего ещё из сводок новостей, — то, что при этом его создатели отчётливо понимают, куда уходит корнями этот жанровый аттракцион. Журнал «Тайны звёзд», эфирная дребедень вроде America’s Most Wanted или дурные байопики на канале Hallmark — абсолютно равноправные ключи к успеху «Американской истории преступлений», такие же, как «Зодиак», судебные триллеры или метящие на «Оскар» социальные драмы. Это не мыло про звёздные скандалы для тех, кто не смотрит мыло про звёздные скандалы, — это вполне себе мыло, увлекательная, понятная, пропущенная в первую очередь через характеры история, но притом мыло, сделанное со всем возможным блеском на правильном материале, прямыми руками и не за пять баксов на выходных, как сериалы-современники дела О. Джея, на которые «История» иногда так походит.
Вместо того, чтобы притворяться чем-то иным, American Crime Story берёт в оборот современный телеинструментарий, новые бюджеты, прицельный кастинг и возможность взглянуть на события с дистанции — и с их помощью выводит жанр на новый уровень. Это не телевидение, наконец доросшее до уровня кино, это именно что телевидение, не стесняющееся быть телевидением, в этом преуспевающее и не упускающее момента пошутить про семейство Кардашян. Из этого получается сериал с редким балансом между острым социальным комментарием, выпуклыми персонажами по обе стороны конфликта, захватывающим несмотря на известную развязку сюжетом и точно дозированным кэмповым аттракционом «похож-не похож». И знаете что? Они там ещё и похожи на прототипы, что уже какая-то совершенно невероятная роскошь для и без того отличного сериала — бывает же такое.
Только сам Линклейтер мог посчитать, что в его Dazed & Confused было слишком много сюжета, и в «духовном сиквеле» беспощадно избавиться от последних его остатков. Фокус сужен, и нет ни того же масштаба, ни богатого тона — зато есть два часа душевных позитивных вибраций, которые лучше режиссёра по-прежнему не снимает, наверное, никто. Восклицательные знаки обязательны.
Правдоподобной и узнаваемой героине Hush — кино куда более остроумное, чем может показаться на первый взгляд, — противопоставляет так же точно сбалансированного злодея. Зло в хоррорах часто оказывается привлекательнее своих жертв, и создатели «Тишины» отлично это понимают. Бродящий вокруг дома Мэдди ублюдок с арбалетом, бесспорно, опасен, — но это опасность гопника в подворотне, а не потусторонняя угроза Майкла Майерса; насилие немотивированное и непредсказуемое, но постигаемое и преодолимое. Стоит ему снять маску, как исчезает последний намёк на тайну: за ней кроется не Призрак Оперы, а какой-то, право, плод греховной связи Тома Грина и Ларса фон Триера с нелепой татуировкой во всю шею.
Он из такой же плоти и крови, что и Мэдди, а значит, мерзавцу можно — и даже необходимо — в****ть молотком.
Читать дальше
Глухонемая писательница обороняет
дом от убийцы в триллере Hush
Как и у Тарантино, впечатляющий акт сокрытия. Окончательно достигшее нового расцвета анимационное подразделение «Диснея» под видом очередной комедии про говорящих зверей и неплохо сыграло в жанр, и сбросило на неподготовленного зрителя не строгую аллегорию, но проницательную эзопову басню о меньшинствах и предрассудках, не спускающую с крючка ровным счётом никого.
«Любовь», как никакой другой сериал, подходит для смотрения взапой — эпизодичность в нём сведена к минимуму: первые две серии абсолютно линейно рассказывают о случайном знакомстве главных героев. Да и весь сезон похож скорее на пятичасовой фильм Джадда Апатоу с узнаваемой структурой романтической комедии, искусственно порубленной на куски, чем на более традиционный ситком вроде схожих по духу «Девочек».
Читать дальше
Как девятичасовые фильмы, сериальные марафоны
и Netflix стирают границы между кино и ТВ
Архетипы полицейского кино, а в «Девятки» других не завезли, необъяснимо оживают не когда к ним прикручивают измотанную киношную рефлексию, а когда авторы намеренно задавливают последние всполохи привычной драмы. Персонажам остаются одни лишь голые действия и вредные привычки: Аффлек ежесекундно жует жвачку, Аарон Пол, к примеру, торчок. Минимум мыла и соплей, многочисленные смерти расписаны по минутам. Оттого-то и боевые борозды на стриженной под машинку голове Эджиофора говорят зрителю ровно столько, сколько ему положено знать, а линия с ребёнком вписана лишь для крепкости сценарного каркаса.
Чем фактурнее и громче актёрский ансамбль, тем меньше у них текста. Играть на разрыв будут другие и для других, задачи у Хиллкоута покрепче — одними усами и бровями оживлять честно отведенные полтора абзаца.
Читать дальше
Копы, русская мафия и никого
не жалко в триллере Triple 9
Посмотревший «Крида» Карл Уэзерс, исполнитель роли Аполло Крида в оригинальном «Рокки», отмечает, что в новом фильме свежая история отлично сочетается с ностальгическим настроением. И действительно: фильм делает всё, чтобы не распалась связь времён. Антитехнологичный Рокки тренирует Адониса (или Донни, как он всех просит себя звать) согласно принципам «старой школы». В итоге результат не заставляет себя ждать.
Читать дальше
Creed и другие неглавные роли
Сильвестра Сталлоне в кино и сериалах
Морозной безнадёгой в «Феврале» начинает сквозить ещё задолго до того, как становится ясно, чего ради это затеяно. В прологе Кэт снится кошмар об автокатастрофе, за окнами школы помимо корявых деревьев толком ничего не видно, Джоан же, персонаж Эммы Робертс, выждав паузу, входит в фильм чемпионом мира по печальным лицам, мерцая флешбеками из психлечебницы. В этих угрюмых условиях то тут то там начинают всплывать намёки на то, что без потустороннего здесь не обойдётся.
Читать дальше
Забытые дети и дружба
с дьяволом в хорроре February
О том, как люди учатся брать на себя ответственность, в кино сказано, должно быть, уже больше, чем требуется, но до того большинство бесед велось, как правило, в рамках драм взросления при непосредственном участии подростков — поставщиков ролей для какого-нибудь Тая Шеридана. Сегодня процессы, связанные с переходным возрастом, растянуты во времени особенно заметно: в последние годы жизнь прилично набрала в комфорте, а значит, и смыслов как можно скорее делаться большим и серьёзным стало не так уж много.
Преодолевший планку физиологической зрелости Уайт не слишком любил своего отца, и смерть последнего логичным образом на приоритетах сына никак не сказалась. Ну, умер и умер, приятного мало, но делить квартиру с матерью и слоняться с приятелем по подворотням кто ж из-за того запретит. Положение дел тут могло поменять только одно: страх потерять то, что, казалось бы, не потеряешь уже никогда. Оно и поменяло.
Читать дальше
Инфантилизм, смерть и сантименты
в драме Джоша Монда James White
Одна из глав книги, немудрящий, но образцово исполненный хоррор о встрече с непостигаемым злом на лекции, в сериале передвигается в самое начало. Призванный нечаянно из Зазеркалья человек без лица становится тем самым недостающим Волдемортом — видимо, делать сериал о томлении и бесцельном алкоголизме в НИИЧаВо по меркам SyFy было слишком лихо, пришлось из необъяснимого столкновения с враждебными мирами сделать банального сезонного злодея.
Читать дальше
Коварство детских книг, боевая магия
и Тейлор Свифт в сериале The Magicians
comments powered by Disqus
